Ждать годами желанной роли, отказываясь от любых иных предложений, в наши дни нельзя. Даже звезды мирового экрана снимаются не только у признанных мастеров режиссуры, но и у кинематографистов-«середняков», и их никто не упрекает во всеядности.
Более серьезная, на мой взгляд, опасность, подстерегающая актера, — бездумная эксплуатация режиссерами его внешних данных, типажности. Этим грешит, в первую очередь, кинематограф. В театре, в нашем в частности, все обстоит несколько иначе. Марк Захаров, давно зарекомендовавший себя не только оригинально мыслящим режиссером, смелым экспериментатором, но и бережным наставником артистической молодежи, стремится всегда создать условия для максимально полного проявления творческой индивидуальности любого артиста. К примеру, приступая к работе над «Оптимистической трагедией» Всеволода Вишневского, Марк Захаров совершенно неожиданно для многих поручил роль Комиссара… Инне Чуриковой, роль Вожака — Евгению Леонову, а роль Сиплого — мне… Уже тогда многие высказывали сомнения по поводу грядущей судьбы спектакля. Но театр доказал сомневающимся, что наша труппа способна решать постановочные задачи любой степени сложности…
Ленком ныне по праву считается едва ли не самым популярным театром Москвы, да и за ее пределами вряд ли найдется еще один столь же живой и плодотворно работающий сценический коллектив. Не только на премьерах, но и на уже давно включенных в репертуар спектаклях у нас аншлаг. В Париже в течение двадцати восьми дней мы показывали «"Юнону" и „Авось“» — и ни разу в зале не было ни одного пустого места, хотя театральные билеты здесь стоят гораздо дороже, чем у нас…
Марк Захаров, образно говоря, «без отрыва от производства» завершил работу над своим очередным телефильмом по пьесе Григория Горина — «Дом, который построил Свифт». В ней я исполняю роль Гулливера, а в семисерийной телеверсии романа Жюля Верна «Дети капитана Гранта» предстану перед многомиллионной аудиторией в облике предводителя банды — Боба Дегтя.
Как и в уже шедшем на экранах «Карнавале», в киноленте «Самая обаятельная и привлекательная» я снимаюсь вместе с Ириной Муравьевой.
Пожалуй, самая трудная из моих теперешних театральных работ — Лаэрт во второй за последние годы постановке «Гамлета» на сцене Ленкома. Главные роли репетируют: Олег Янковский — Гамлета, Инна Чурикова репетирует роль Гертруды, Александр Збруев — роль Короля, недавно перешедший в нашу труппу Михаил Козаков репетирует Полония… Им, как видите, повезло, а самая неблагодарная роль досталась мне. Ведь по сложившейся традиции, Лаэрт в трагедии Шекспира — фигура сугубо функциональная… Но в нашем спектакле этот персонаж, по замыслу постановщика, известного кинорежиссера Г. Панфилова, должен наконец обрести «лица необщее выраженье», предстать перед зрителями поистине трагической фигурой, едва ли не равной самому Гамлету…
Я попробую сыграть внутренне порядочного и легкоранимого человека, так же, как и Гамлет, пытающегося восстать против превратностей судьбы, но не ведающего, что помимо всех своих несчастий он еще и «орудие судьбы» — невольный исполнитель чужих коварных замыслов…
Боюсь забегать вперед — еще не знаю, насколько успешно удастся осуществить задуманное, но приложу максимум усилий для того, чтобы эта роль не оказалась проходной и надолго запомнилась и мне, и зрителям…
…Я считал и считаю, что «Храни меня, мой талисман» — картина замечательная. Она о нас, молодых, и дли нас. Вам не кажется странным, что мы порой привыкаем не отвечать за свои слова и поступки, делаем вид, что ничто в этой жизни нас не волнует — ни любовь, ни красота, обновляющая душу, ни трепетное отношение к женщине… Жаль, очень жаль…
Картина Романа Балаяна, она ведь не относится к разряду развлекательных — в ней не все лежит на поверхности. Кое-кто вообще воспринял фильм как буквальное воспроизведение исторической ситуации, помните — «пушкинский треугольник». Поэт, его жена и соперник поэта — Дантес. Но это далеко не так. И вовсе не нужно было режиссеру убеждать кого-то в святости пушкинских мест и в благоговейном отношении к самому Пушкину — достаточно увидеть среди персонажей картины Булата Окуджаву. Его присутствие напрочь снимает эту надуманную, раздутую некоторыми критиками проблему. Здесь все проще и все — сложнее. Здесь является миру верная и глубокая любовь Татьяны и Алексея. Любовь, которая для Климова как рана, посыпанная солью, — она постоянно мучает его, не дает о себе забыть. И смысл его деяний только в одном — разрушить, растоптать не подвластное ему чувство.
Алексей бросает вызов Климову потому, что не может поступить иначе — на карту поставлено достоинство любви, его, Алексея, мужское и человеческое достоинство. Но взгляните, как ведет себя в этой ситуации мой герой: сперва недоумевает — и в самом деле, дуэль в двадцатом веке выглядит довольно странно, даже нелепо. Но затем, хладнокровно рассчитав, какой козырь попадает к нему в руки, соглашается «стреляться». Чем все окончилось, вы, конечно, помните. Климов мстит Алексею — подло мстит. Отказавшись от выстрела, он заставляет его стрелять в себя, в безоружного. И этим убивает Алексея. Вот она — месть. Но чистой и незапятнанной остается любовь. И ничто не властно над ней — ни подлый розыгрыш Климова, ни сам он, мерзкий в своем стремлении надругаться над тем, чего лишен, и лишен навсегда…
Театр Ленком — это мой настоящий дом, в прямом смысле. Он нравится мне всем: репертуаром, и тем, что Ленком молодежный театр, и творческой атмосферой, царящей в нем. Трудные времена пережил театр после ухода Анатолия Эфроса. Театр хирел, терял зрителя. Актеры играли в полупустых залах. Билеты распространялись насильственно, «в нагрузку» к гастролям какого-нибудь знаменитого певца или ансамбля. Доходило до курьезов: после третьего звонка запирали двери, чтобы зрители не сбежали до конца спектакля. Так было. И это все — правда…
А потом в театр пришел Марк Захаров. За ним потянулись Евгений Леонов, Татьяна Пельтцер, Олег Янковский, Инна Чурикова, Николай Караченцов, Виктор Проскурин и многие другие актеры. Театр зажил новой жизнью. И вновь воцарился на его сцене благодатный дух творчества. Появились интересные музыкальные спектакли. Народ валом шел на них, и можно было «играть» на музыке, на «музыкальном» репертуаре. Но Марк Анатольевич Захаров — режиссер дальновидный — вдруг ставит Чехова и «Оптимистическую трагедию». Театр стал осваивать жанр психологической драмы. И снова поворот — на сцене появляется спектакль-диспут «Синие кони на красной траве», в котором роль Ленина играет Олег Янковский, причем без всякого грима.
