В частности, весной 1804 года он «подписал долговое обязательство на 3381 рубль под большие проценты у петербургского купца Бартоломея Дефаржа с обязательством вернуть деньги через два месяца. Он смог вернуть лишь 500 рублей, и Дефарж подал на генерала иск».
К счастью, наступил 1805 год, и рассмотрение дела было отложено за убытием князя Багратиона на войну. И, скорее всего, господин Дефарж так и не получил с Багратиона свой долг, ведь с 1805 года войны пошли одна за другой.
По свидетельству генерала А. Ф. Ланжерона, Екатерина Павловна «недолго удовлетворялась таким мужем».
В том смысле, что она «недолго пожила со своим вечно занятым службой и походами мужем, и, соскучившись по иной жизни, более ей подходящей, уехала в Вену, где и пришлась ко двору и в прямом и в переносном смысле».
Таким образом, по меткому определению биографа Петра Ивановича Е. В. Анисимова, «семейная жизнь Багратиона дошла до своего Аустерлица».
В результате как русско-австрийская армия, в которой авангард Багратиона составлял крайний правый фланг, была разбита Наполеоном в 1805 году, так и его петербургский дом опустел навсегда. Короче говоря, княгиня бросила все и уехала в австрийскую столицу — развеяться. «С тех пор Екатерина Павловна Багратион зажила своей отдельной, светской жизнью. <.> Впрочем, таких замужних, но свободных от брака прелестных проказниц в тогдашнем Петербурге было много».
По сути, в 1805 году княгиня окончательно порвала с мужем. Детей у супругов не было, и отъезд в Европу, с ее точки зрения, не составил большой проблемы.
//__ * * * __//
За границей Екатерина Павловна Багратион произвела фурор: внешне очень привлекательная, эксцентричная, да к тому же с огромным состоянием, которое она расточала с каким-то почти безумным легкомыслием, она сводила с ума и романтически настроенных поэтов, и вполне серьезных принцев. Ей увлекались, ей завидовали, ей пытались подражать.
Говорят, в Дрездене ею всерьез увлекся прусский принц Людвиг из княжеского рода Гогенцоллернов. Екатерина Павловна стала последней его любовью: 10 октября 1806 года он был убит в сражении при Заальфельде в Тюрингии.
Не избежал ее обаяния даже великий Гете. В 1807 году он встречался с ней в Карлсбаде и восторгался ее красотой. Там она шила себе умопомрачительные наряды и устраивала роскошные балы.
«При всей красоте и привлекательности она не могла не собрать вокруг себя замечательного общества, — писал Гете. — Чудный цвет лица, алебастровая кожа, золотистые волосы, таинственное выражение глаз.»
Что касается алебастровой кожи, таинственности и прочее — это, видимо, было поэтической метафорой. Но относительно того, что княгиня Багратион не могла не собрать вокруг себя замечательного общества, имеется и достойное большего доверия мнение. Вот, например, что написал о ней в своих «Записках» А. Я. Булгаков, состоявший с 1802 года при миссии в Неаполе и Палермо: «Милая женщина, ее дом приятен, все к ней ездят. На это одних денег не довольно, надобно уменье, любезность, ловкость».
У историка Е. В. Анисимова читаем: «Княгиня Багратион была гостеприимна, любила. поговорить о политике в своем салоне. Единственное, в чем она осталась верна мужу, так это в антинаполеоновских, антифранцузских взглядах, что по тем временам было необыкновенно смелым поведением в угнетенной дерзким корсиканцем Вене».
Туалеты и экипажи княгини отличались неизменной оригинальностью, и главное — она умела «держать салон». Вскоре она прославилась на всю Европу. Скандально прославилась. Ее прозвали «Le bel ange nu» («Обнаженным ангелом») за пристрастие к прозрачным платьям и «Chatte blanche» («Белой кошечкой») — за безграничную чувственность.
От матери она унаследовала поразительно белую кожу, ангельское выражение лица и каскад золотых волос. Она была похожа на миниатюрную фарфоровую статуэтку. Что же касается глаз, то из-за близорукости они казались по-детски наивными. Короче говоря, в 1806 году в свои 22 года она выглядела 15_летней девушкой.
//__ * * * __//
Мы не знаем, часто ли вспоминала Екатерина Павловна о муже, который в это время тоже блистал, но на полях сражений с Наполеоном, добывая Отечеству славу, отсветы которой, падая на его супругу, придавали ей дополнительные грани привлекательности.
А вот князь Багратион наверняка издалека следил за успехами своей жены и страшно переживал семейный разлад. Конечно, он очень болезненно воспринимал всевозможные слухи о похождениях Екатерины, но при этом всячески ее защищал, продолжая оставаться рыцарем даже в такой пикантной ситуации.
В одном из своих писем князь Багратион так писал о своей семейной жизни: «Какая кому нужда входить в домашние мои дела? Кто бы ни была, она моя жена. И кровь моя всегда вступится за нее. Мне крайне больно и оскорбительно, что скажут и подумают люди».
Почему он не захотел с ней развестись? Об этом остается только догадываться.
//__ * * * __//
В 1808 году было решено наградить орденами жен генералов, наиболее отличившихся на войне. При этом княгиня Багратион оказалась обойденной, и самолюбие ее мужа было этим сильно уязвлено. В ответ на это он даже порывался уйти в отставку. Екатерина Павловна, что бы ни происходило, носила его фамилию, и, по мнению Петра Ивановича, этого было вполне достаточно для того, чтобы и она была награждена.
Князь Багратион настойчиво звал жену обратно в Россию. Он слал ей письмо за письмом, и можно себе представить, как мучительно давались гордому кавказцу подобные послания. Но Екатерина Павловна каждый раз отвечала ему, что очень больна и просто обязана оставаться в Европе.
Известно, что Петр Иванович даже подключил к этому делу вице-канцлера князя А. Б Куракина, часто выполнявшего в Вене особые поручения императора. Тот обратился к княгине Багратион, но та, «ссылаясь на необходимость лечиться на европейских курортах, в Россию не вернулась».
При этом ее просто громадные расходы на приемы и наряды свидетельствовали о ее отменном здоровье.
В одной из биографий написано: «Великодушный генерал оплачивал все ее счета и брал на себя нелегкую миссию переговоров с тещей, раздраженной безудержным мотовством дочери. Но даже десять генеральских заработков не могли удовлетворить расточительную красавицу. Князь продавал недвижимость и раздавал закладные. “Однако она жена моя, и я люблю ее, конечно”, - в этой фразе был весь Багратион».
Оплачивал все ее счета? Не факт.
Многие отмечают, что князь Багратион испытывал значительные финансовые трудности. С другой стороны, Екатерина Павловна была одной из двух дочерей графа Павла Мартыновича Скавронского, наследника всего огромного состояния Скавронских. Во всяком случае, и ее сестра Мария Павловна фон дер Пален, и племянница Юлия Самойлова всегда располагали собственными средствами и были финансово независимы от супругов.
Князь А. Б. Куракин утверждает, что и княгиня Багратион «делала безумные траты, держала открытый дом, устраивала роскошные праздники. Дочь Скавронского могла это себе позволить — свое огромное состояние она извела только к старости».
Короче, у княгини, в отличие от князя, деньги были, и в оплачивании своих счетов она не нуждалась. Более того, примерно в 1807 году Петр Иванович в поиске так нужных ему средств заложил в казну орловское имение своей жены, что вызвало бурное негодование ее родственников.
Живя в Европе, княгиня Багратион вела себя как богатая и весьма эмансипированная дама: выступала наравне с мужчинами, сама решала, кого из них сделать другом, а кого — игрушкой своего самолюбия.
«В салоне княгини Багратион бывали разные знаменитости, вроде принца де Люиня или мадам де Сталь. Конечно, все знаменитости собирались не только ради красавицы-хозяйки, а, главным образом, желая встречи с Меттернихом, имевшим доступ не только в гостиную княгини, ной в ее альков. Он, собственно, и был ее “ангелом-хранителем”».
К этому «ангелу-хранителю» мы еще вернемся, а пока отметим, что княгине Багратион было мало салонных бесед и светских раутов. Ее интересовали дела посерьезнее.
Когда началась война России с Францией, Екатерина Павловна, будучи убежденной противницей Наполеона, собрала в своем венском салоне прорусски настроенную европейскую знать. Конечно, княгиня не имела никаких официальных полномочий, но при этом, можно сказать, что она заступила на некий негласный дипломатический пост. А уже через некоторое время она говорила, что знает больше политических тайн, чем все официальные посланники вместе взятые. И, кстати сказать, не без ее влияния высшее австрийское общество, также в тайне ненавидевшее Наполеона, начало потихоньку бойкотировать французское посольство.
Как видим, княгиня Багратион всеми доступными ей методами подрывала наполеоновское влияние в Вене. Да так, что вскоре многие вынуждены были констатировать, что в ее лице Наполеон нашел весьма серьезного политического противника.
