5. Установить, что сотрудники Министерства безопасности Российской Федерации и подведомственных ему органов и организаций считаются временно проходящими службу в Федеральной службе контрразведки Российской Федерации до прохождения ими аттестации, необходимой для зачисления в штаты Федеральной службы контрразведки Российской Федерации.
6. Настоящий Указ вступает в силу с момента подписания.
Президент Российской Федерации Б. Ельцин Москва, Кремль. 21 декабря 1993 года.
Автор: Как сообщили те же «Известия» от 24 декабря, «указ был спешно подготовлен без участия Совета безопасности страны». Двум напористым корреспондентам этой газеты начальник Центра общественных связей Алексей Кондауров ответил, что есть решение пока не комментировать новость в средствах массовой информации. Спустя несколько лет Станислав Лекарев и Анатолий Судоплатов всё-таки прокомментировали решение первого российского президента в открытой печати («Независимое военное обозрение», № 9, 2003).
«В эпоху Ельцина формально многое изменилось, но по существу Вооружённые силы, органы госбезопасности и охраны общественного порядка, так же, как и МИД, по-прежнему в рамках «одной из самых демократических Конституций» оказались выведенными из-под общественного контроля и стали важнейшим инструментом и гарантом обеспечения незыблемости режима личной власти. Реформы 1990-х годов как в армии, так и в органах безопасности и МВД, которые проводились под лозунгом демократических преобразований, преследовали очевидную цель — минимизировать исходившую от них потенциальную угрозу».
А «неэффективная и обременительная для государственного бюджета» служба тем временем успешно провела операцию «Набат» — по освобождению ростовских школьников, которых четверо бандитов загнали в вертолёт Ми-8МТ и взяли курс на Махачкалу. Подполковник Валентин Падалка и капитан Владимир Степанов добровольно вызвались стать заложниками и лететь на захваченном бандитами вертолёте. Четверо суток экипаж не покидал пилотских кресел. Столько же времени не спали уже «реформированные эмбэшники», но ещё не прошедшие аттестацию… Руслан Имранович Хасбулатов, в то время — верная президентская опора, на встрече в одном из посольств самолично дал всем работникам госбезопасности «аттестацию»: «А из этих — кто сколько прослужил, столько и будет сидеть…» Герману Угрюмову, согласно этому заявлению государственного мужа, «светило» париться на нарах, как минимум, 18 лет. Хасбулатов уложился почти в афоризм, но прямо по тексту чувствуется, что сказать хотел больше: ужо вам, скуратовы, шакловитые и ромодановские!
Что же касается этих и КГБ как организации, то бывший шеф ЦРУ Аллен Уэлш Даллес, как и Евгения Альбац, не любивший это учреждение, со своей точки зрения профессионала-противника всё-таки обозначает спектр его деятельности шире, чем просто «политическая полиция» — и тут ему доверия больше, чем вздорной журналистке: «Это — многоцелевая, универсальная секретная организация, которая, судя по последним данным, способна выполнить, можно сказать, любое задание кремлёвского руководства. Она — больше, нежели секретная полицейская организация, мощнее, чем разведка и контрразведка, вместе взятые. Она — инструмент подрывной деятельности, манипуляций и насилия, тайного вмешательства в дела других стран. Она — агрессивный механизм советских амбиций в «холодной войне».
Приятно знать, будучи гражданином России, что тебя зищищают такие парни, заслужившие столь высокую и злобную оценку от профессионала высокого класса, каковым был Аллен Даллес.
Госсекретарь США Дж. Бейкер, уже после развала Советского Союза, заявил уже без обиняков и какой-то там «дипломатии» в отношении к «новой», «демократической» России: «Мы истратили триллионы долларов за сорок лет, чтобы оформить победную войну в СССР». Джордж Буш-старший, тогдашний президент США, публично заявил, что приход к власти Бориса Ельцина — это «наша победа — победа ЦРУ». Тогдашний директор ЦРУ Р. Гейтс, попирая ногами брусчатку Красной площади, с улыбкой заявил корреспонденту агентства Би-би-си: «Тут, на Красной площади, подле Кремля и Мавзолея, совершаю я одиночный парад своей победы…».
И это — можно забыть? Даже ради политическо-дипломатических выгод? Да ни за что!
Олег Иванович Пил-ов:
Капитан 1-го ранга В. А. Попов рассказывал такую историю. Предшественник Угрюмова пользовался у подчинённых большим авторитетом, и, естественно, личный состав Управления контрразведки вначале настороженно воспринял его назначение: каким окажется новый начальник?.. На первом совещании Угрюмов сказал: «Понимаю, что вы скорбите об утрате. Николая Васильевича уже не вернуть, поэтому давайте считаться с действительностью. Отныне вами руковожу я». И этим сразу снял напряжение. И началась работа.
Владимир Владимирович Прядко:
Мой дядька, заслуженный военный строитель, с детства внушил мне такую мысль: плох тот начальник, который не занимается строительством. Вот по части стройки Герман Алексеевич стал моим учителем. Впрочем, не только по части стройки, он стал просто моим хорошим учителем.
Я только снял погоны — уволился из ВМФ, и с Сергеем Николаевичем Пилипенко, тоже бывшим морским офицером, мы организовали строительную компанию. Герман Алексеевич нас подключил к своей идее. Что восхищало в нём — это то, что к строительству он относился по-хозяйски. Приезжал на стройку — преображался, потому что он любил созидать.
Пример: чтобы возвести фундамент, нужно круглосуточное бетонирование, чтобы бетон схватился равномерно. И так — трое суток подряд. Он приехал ночью (ноябрь на дворе, холодно, надо успеть до первого снега) и говорит водителю: «Открывай багажник!» Вынимает ящик водки, закуску: «Ну-ка, мужики, согрелись!» Работали пятьдесят человек. У работяг душа отзывчивая: ночь, холод, работа тяжёлая — а тут адмирал приезжает с «сугревом», говорит с ними, как с равными. До сих пор и рабочие, и прорабы с влажными глазами вспоминают про такие случаи.
Олег Иванович Пил-ов:
Другой случай: у прораба, Сергея Борисовича Рыжковского, на стройке день рождения. Накрыли стол, а тут Герман Алексеевич.
— Что за разгуляй?
— День рождения мастера. Подойдите к столу, они вас уважают, просят.
— Ладно, пяток минут побуду с вами.
Просидел два часа. Песни пели, он стихи читал, фокусы на картах показывал. Устроил конкурс: кто больше песен знает — моряки или строители. Начальник участка Остапенко проиграл ему бутылку «Смирновской» — побежал за ней. Шутки, веселье. Словом, создал такую атмосферу тёплую — люди отдохнули.
