И своему южному соседу, двигавшейся на Перемышль 3-й австро-венгерской армии, 11-я армия также была вынуждена оказывать помощь. Отсюда было ясно, что продолжать наступление собственными силами 11-я армия была уже не в силах. Направленные против нее удары русских, конечно, всюду терпели неудачу, неся с собою тягчайшие потери для атакующего.
Но несмотря на получаемую поддержку, 3-я австро-венгерская армия делала столь же мало удовлетворительные шаги, как и примыкающая к ней 2-я австро-венгерская армия, австро-венгерская армейская группа Шурмая и Южная армия.
7-я австро-венгерская армия в Буковине выдерживала тяжкую борьбу, в которой преимущества были в большинстве случаев на стороне русских.
В результате на всем атакуемом фронте операции грозили застопориться. Определенным результатом этого было бы то, что или все сосредоточенные здесь немецкие силы оказались бы крепко прикованными к району, или последовали бы тяжкие контрудары русских. В первом случае наступил бы надлом в ведении общих операций немцами, а во втором – с большой вероятностью последовал бы в недалеком будущем разгром Австро-Венгрии.
Единственной реальной мерой против такой опасности Главная квартира считала подвод достаточно свежих немецких частей в Галицию. Поэтому она распорядилась направлением этих сил, в самом широком пока еще возможном размере, но предварительно еще раз обдумав, не будет ли выгоднее применить эти подкрепления в каком-либо другом пункте Восточного фронта. Однако эта мысль оказалась невыполнимой. Нигде нельзя было рассчитывать на более быстрый и крупный успех, как именно при решительном продолжении наступления на существующем фронте атаки. Более быстрый потому, что на всяком другом месте приготовления потребовали бы слишком большого времени, и более крупный потому, что при продолжении союзниками наступления в Галиции наступивший здесь стратегический охват русской группы обещал такие перспективы, как нигде в другом место.
В особенности нельзя было на это рассчитывать на северном немецком крыле. На запросы по этому поводу главнокомандующий Восточным фронтом неоднократно сообщал, что в его районе даже подвоз двух корпусов с запада мог доставить разве только более значительные тактические выгоды. Такого числа подкреплений Западный фронт дать не мог; да и, кроме того, тактические результаты для немецкого командования никогда не были самоцелью. Только такие успехи имели для нас смысл, который подводил нас ближе к конечной цели – обеспечению хорошего мира.
Ко всему этому решающим фактором было то обстоятельство, что удачи в Галиции казались скорее всего достижимыми. Противник мало-помалу сосредоточил здесь очень крупные массы. Но эти силы подвозились не компактно, а по частям, разрозненно, почему превосходство в силах оказывалось немного большим, чем на других фронтах, о которых приходилось подумать. Боеспособность русских частей в Галиции по сравнению с другими явно понизилась. Кроме того, подвижность частей, как благодаря оперативной обстановке, в которой они очутились, так и благодаря сильному расстройству тыла, была до крайности ограничена. Основательно укрепленными позициями русские не располагали, исключая разве воздвигнутых в районе Перемышля.
Если, наконец, принять во внимание, что при дальнейшем продолжении наступления в Галиции следовало в ближайшем будущем ожидать отнятия Львова, а этот факт при общей обстановке на востоке должен был произвести на русских удручающее впечатление, то этим подводился окончательный итог в пользу намеченного решения.
Итак, решено было продолжать наступление в Галиции. Для него были вновь притянуты все батальоны до последнего из тех, без которых еще можно было обойтись на германском фронте. Рассчитывать на Австро-Венгрию, к сожалению, было уже невозможно.
С Западного фронта были взяты 2,5 дивизии. Этим самым здешние резервы свелись к едва-едва терпимому минимуму. Но имелась уверенность, что на некоторое время с этим не будет связана какая-либо опасность, после того, как отвлекающие удары до сих пор так блестяще отбивались удивительным мужеством наших войск; На долю собственно Восточного фронта выпало отдать две дивизии, из которых одна была взята из 9-й армии, стоявшей перед Варшавой, а другая из новых формирований. Это не вызывало особых затруднений. Русские в этом районе, хотя они и послали из него подкрепления в Галицию, оставались еще в преобладающих силах, но им пришлось отдать туда же такое количество снаряжения и материальной части, что ожидать с их стороны на севере какого-либо успешного наступления уже не представлялось вероятным.
Наконец, была подготовлена перевозка двух немецких дивизий из Сирмии, где они закончили свое развертывание. Угрожавшая опасность волнений в Сербии, Румынии или у южных славян считалась устраненной после того, как России был нанесен удар, и пока Италия не достигала еще грозных успехов, что в ближайшее время было маловероятным. Оставление последней германской дивизии на Саве и Дунае последовало по тем соображениям, чтобы располагать в этом районе на всякий случай совершенно надежной боевой силой. Она также была необходима, чтобы при начавшихся с некоторого времени разведывательных и подготовительных работах по переходу через реку оказать нужную помощь.
Результат, ожидавшийся от привлечения свежих сил. был достигнут, хотя по вине одной части карпатского крыла охватное воздействие осуществлено не было. После того как русские покинули Перемышль по взятии штурмом немецких частей некоторых из его фортов, они со введением в дело наших подкреплений быстро и с тяжелыми потерями отбрасывались с одной позиции на другую. Южная часть общего русского фронта, находившаяся в Восточной Галиции, совершенно оторвались от северной. На Волыни временно образовалось широкое пустое пространство. Прорыв был завершен. 22 июня пал Львов.
VI. Операции против России летом и осенью 1915 года. Приостановка беспощадной подводной войны
Перемена направления наступления в Галиции с восточного на северное
События, завершавшиеся обратным взятием Львова 22 июня 1915 г., имели большой смысл для Центральных держав. Полное устранение опасности для Венгрии, полученная для Австрии возможность сосредоточить на итальянском фронте достаточные силы, освобождение Турции от опасности быть атакованной на Босфоре русской одесской армией,[137] успокоение Румынии, возобновление связей с Болгарией – таковы были ближайшие и в высокой степени важные последствия. Но достигнуто было еще не все.
Противник мог из своего практически неисчерпаемого людского запаса вновь пополнить потери, которые по строгому подсчету далеко превышали полмиллиона. Достоинство войск этим, конечно, сильно понижалось. Людьми совершенно не обученными или обученными наполовину, офицерами, которым не хватало предварительных данных для последующего выполнения своих задач, нельзя было рационально восполнить потерянное. Если пополнение у русских боевым материалом и имело шансы на улучшение, то все же еще многого недоставало, чтобы признать его удовлетворительным.
