Но во второй половине дня противник подтянул резервы и перешел в контратаку. Началась рукопашная схватка. Форты по нескольку раз переходили из рук в руки. Силы были неравные... Мятежники все время подтягивали резервы и контратаковали нас.
Героически сражались красноармейцы, но удержать Кроншлот не удалось. Очень уж большие были у нас потери, связь нарушена, резервы исчерпаны...
Впоследствии Павел Ефимович Дыбенко точно и образно описал эти незабываемые часы штурма.
"В 4 часа 30 минут на левом фланге, возле фортов, сухо и как-то растерянно затрещал одинокий пулемет. Это полк Тюленева, в котором накануне часть бойцов подняла восстание и пыталась соединиться с кронштадтцами, сегодня жестокой рукой выбросивши из своих рядов изменников и предателей, с неимоверным энтузиазмом атакует форты мятежников. Еще минута, и треск десятков пулеметов и дружные залпы винтовок разорвали царившую до того тишину.
Как бы сорвавшись с железной цепи, загрохотали пушки мятежников. Где-то далеко пронеслись крики "ура", и снова, как бы затаив дыхание, все замерло.
...Телефоны не работают. Временные порывы связи. Одна за другой сметены контрольные станции, а вместе с ними и беззаветные герои-связисты. Зловеще свистят и рвутся в бешеном водовороте снаряды, сотнями воронок покрылся лед.
Дружные залпы стрелков, крики "ура" оглашали залив. Снова заработали телефоны. Геройски погибших связистов сменили другие. Уже сотни храбрецов легли мертвыми на подступах к Кронштадту. Их холодные трупы прикрыты белыми халатами.
...Полк Тюленева, геройски, в неравном бою, дравшийся в течение часа, понес потери. ...Буденновец Тюленев, сознавая свою величайшую ответственность и учитывая усиливающийся бой за овладение Петроградскими воротами, еще раз пытается перейти в контратаку, но некому вести бойцов в бой. Нет командного состава - перебит. Нет штаба и даже нет посыльных"{3}.
Да, действительно было так. С разрешения штаба Южной группы полк был отведен и переброшен в распоряжение Сводной дивизии Павла Ефимовича Дыбенко, которая захватила площадь и вела бой в центре Кронштадта.
Только к 7 часам вечера бой стал стихать. Часть мятежников, в том числе и их главари Козловский и Петриченко, поняв, что сражение проиграно, бежали в Финляндию.
Окончательный удар деморализованному противнику нанесли кавалеристы, наступавшие по льду со стороны Ораниенбаума.
Всю ночь на 18 марта мы продолжали очищать город от мятежников.
18 марта бои в Кронштадте закончились. Весь его гарнизон был обезоружен. Участники штурма - делегаты и гости X партсъезда и высший начальствующий состав частей и соединений - собрались в бывшем Морском собрании. Ворошилов, принимавший непосредственное участие в бою, едва не погибший под пулеметным огнем (рядом с ним был ранен его порученец Хмельницкий), огласил доклад Центральному Комитету.
"Выдержка и спайка коммунистов еще раз победили... - говорилось в докладе. - Понадобилось невероятное напряжение, чтобы удержаться хотя бы на юго-восточной окраине города. У коммунистов нервы оказались крепкими. Потерпев неудачу в попытках выбить нас из Кронштадта, мятежники дрогнули, началось разложение...
Сейчас положение твердое. Мы победили, и победили прежде всего морально. Провокация белогвардейцев разоблачена. Кронштадт станет твердыней революции.
Мы, члены съезда, работавшие в Кронштадтской секции, приветствуем избранный съездом ЦК и поздравляем его с красным Кронштадтом"{4}.
18-19 марта уточнялись потери. Мы в своем 237-м полку недосчитались больше половины бойцов. Многие погибли смертью храбрых, многие были ранены и эвакуированы в госпиталь.
Временное командование Кронштадтской крепостью было возложено на П. Е. Дыбенко. Старейший матрос Балтики, прекрасно знающий военно-морское дело, участник штурма Зимнего дворца, председатель Центробалта, вожак красноармейских масс в дни Февральской и Октябрьской революций, он энергично приступил к налаживанию порядка в Кронштадте.
И вот мы, его товарищи - Иван Федько, Семен Урицкий, Юрий Саблин и я, сидим с ним в штабе. Дыбенко делится с нами последними сведениями о мятежниках:
- Основная их масса осталась в городе. Они сознают свою вину перед Советской властью и обещают честным трудом искупить ее. Однако часть мятежников и наиболее матерые контрреволюционеры убежали в Финляндию. Жаль, что нам не удалось захватить Козловского и Петриченко, - вздохнул Павел Ефимович. - Эти "идейные" вожди мятежников не постеснялись увезти большую сумму денег из советской казны. Кое-кто из сподвижников этих негодяев хотел взорвать линкоры "Севастополь" и "Петропавловск", уже заложили под орудийные башни пироксилиновые шашки, но старые моряки поймали преступников. Команда "Севастополя" арестовала своих офицеров и отправила в Петроград радиограмму: "Сдаемся". Утром 18 марта сдался и линкор "Петропавловск".
Федько, обращаясь ко мне, пошутил:
- Это ты, Тюленич, упустил негодяев. Нужно было во что бы то ни стало отрезать им путь отступления в Финляндию.
- Да, это правильно, - согласился я. - Но, как говорится, выше себя не прыгнешь. Не удалось схватить Козловского и Петриченко.
- Силенок не хватило! - поддразнивал меня Федько.
- Ты, Иван Федорович, на Тюленева не нападай, - сказал Дыбенко. - Кто первым занял форт Кроншлот?
Его 237-й полк. Вряд ли нам с тобой удалось бы так быстро занять Петроградские ворота и Угольную площадку, если бы полк Тюленева не ворвался в Кроншлот и этим не отвлек на себя силы мятежников о нашего направления.
Мы долго засиделись у Дыбенко за дружеской беседой. Вспоминали события недавно минувших дней гражданской войны.
Иван Федорович Федько рассказывал о том, как он с помощью коммунистов развернул вооруженную борьбу против банды татарского военного диктатора Джафара Сайдамета, который при помощи интервентов поднял мятеж против Советской власти в Крыму.
- А на Северном Кавказе, - продолжал вспоминать Федько, - нам пришлось столкнуться с авантюристом, бывшим командующим армией, Сорокиным, который 21 октября 1918 года расстрелял в Пятигорске членов президиума Северо-Кавказского ЦИК и пытался установить свою диктатуру.
Иван Федорович Федько в исключительно тяжелых условиях проявил незаурядные способности военачальника. Добрым словом и, главное, личным примером он поднимал боевой дух измученных бойцов и довел их с Кавказа до Астрахани. В Астрахани была создана новая 11-я армия, которая вместе с другими соединениями участвовала в разгроме Деникина, освобождала Северный Кавказ и Закавказье.
Иван Федорович все больше увлекался рассказом, а мы, хотя и знали все это, слушали его с живейшим интересом.
