Но не надо думать, что восхождение Михаила Шолохова на литературный Парнас было усыпано розами и аплодисментами… Нет! Судьба уготовила ему много тяжких ударов во вредя работы над «Тихим Доном» и «Поднятой целиной», и еще юношей он должен был эти удары встретить, мужественно выстоять и отразить!
Следуя истине, надо сказать, что появление «Тихого Дона» вызвало не только восторги и похвалы. С озабоченностью и неудовольствием роман Шолохова был встречен среди некоторых бывших военных деятелей Южного фронта (1918–1919). В кругах писателей «Тихий Дон» вызвал не только высокие оценки, но у иных – недоумение и замешательство, у других – зависть и скепсис, у третьих – просто отвержение (были и такие!). Наконец, у критиков-рапповцев – еще до завершения публикации второй книги «Тихого Дона»! – роман вызвал буквально поток статей с обвинениями молодого автора и в «эпигонстве под Толстого», и «в любовании кулацкой сытостью», и «в областничестве», и во многих других грехах… Когда же эти обвинения не возымели действия, не отвлекли массового читателя от страниц романа, против Шолохова была брошена в свет клевета «об украденных рукописях»… Кем были пущены эти черные слухи – неведомо. Но логика ожесточенной классовой борьбы на вопрос «Кем?» всегда отвечала древней мудростью «Qui prodest!» – «Кому выгодно!». А клевета кое-кому была выгодна! Она даже была не просто выгодна, а была оружием борьбы против Михаила Шолохова, так как третья книга «Тихого Дона» – которую журнал «Октябрь» начал печатать в начале 1929 года и вдруг в апреле 1929-го приостановил публикацию, – эта самая третья книга романа Шолохова развенчивала политику троцкистов на Дону в 1919 году, политику «расказачивания Дона» (репрессий против середняка), и грозила своим содержанием разоблачением тех, кому это было явно нежелательно.
Возмущенный черными слухами, Михаил Шолохов в середине марта 1929 года приехал в Москву и принес в редакцию газеты «Правда» ответственному секретарю газеты Марии Ильиничне Ульяновой, сестре Ленина, чемодан своих автографов.
По рекомендации редакции газеты «Правда» была создана писательская комиссия во главе с А. Серафимовичем, которая, изучив все шолоховские автографы, проанализировав их, решительно выступила в защиту М.А. Шолохова, с гневом осудив клевету («Правда», 29.3.1929).'
Вспоминая эти давние события, 22 декабря 1977 года, в Вешенской, беседуя с норвежским профессором Гейром Хетсо (который на ЭВМ доказал абсолютную идентичность стиля всех рассказов Шолохова, «Поднятой целины» и «Тихого Дона»), в ответ на его утверждение, что, мол, «черные слухи распространялись вследствие зависти», Михаил Александрович грустно сказал: «Зависть… Зависть организованная!..»
Еще в те годы клевету эту подхватила буржуазная и белоэмигрантская пресса. На Елисейских полях Парижа появился было авантюрист есаул, называвший себя «настоящим» Михаилом Шолоховым и автором «Тихого Дона» (см. датскую «Берлингске ти-денде» 7.5.1932, Копенгаген). Уж очень хотелось буржуазной реакции и белогвардейщине украсть у большевиков роман Шолохова «Тихий Дон»!
С каждым изданием «Тихого Дона» за рубежом, с каждым его новым переводом росло восхищение читателей и все более ожесточалась идеологическая борьба вокруг романа, ибо роман нес огромные заряды социального взрыва против буржуазного общества, против капиталистической системы в целом… Это хорошо понимали его враги… И в декабре 1929 года особыми приказами властей и цензуры Рима и Бухареста, Софии и Белграда, Варшавы и Будапешта – «роман о красной буре в России» (как они его точно называли!) – «Тихий Дон» был запрещен к ввозу, переводу и изданиям.
А тем не менее, в начале 1930 года «Тихий Дон» выходит в свет в Париже, летом – в Стокгольме, осенью – в Амстердаме, Мадриде и Праге. С ноября 1929-го и в начале 1930 года «Тихий Дон» публикуется пятью изданиями в Берлине и Вене (в том числе одно издание – на русском языке!) и, вследствие нехватки книг в продаже, по указанию Э. Тельмана печатается одновременно двадцатью окружными газетами Компартии Германии. С 25 марта
1930 года по рекомендации Анри Барбюса «Тихий Дон» публикуется в газете «Юманите» – органе ЦК Компартии Франции – полным текстом из номера в номер, тиражом в 200 000 экземпляров, чаруя читателей Франции и проникая во французские колонии.
В январе 1931 года «Тихий Дон», весьма иссеченный цензурой, появляется на японском в Токио. Это была первая страна в Азии, переведшая роман Шолохова… Уже в октябре 1931 года с вырубленными 166 страницами «Тихий Дон» печатается в Шанхае с предисловием Лу Синя… В 1932 году шолоховский роман пленит Копенгаген и всю Данию… В 1933 году «Тихий Дон» сжигается на фашистских кострах в Германии и Китае… Но в 1934 году роман Шолохова с триумфом вступает в Лондон и, несмотря на вырубленные 115 страниц издателем Хантингтоном, за четыре месяца выдерживает десять изданий!.. Буржуазная газета «Сэнди график энд ньюс», назвав «Тихий Дон» книгой, которая «удивила мир» и «повсюду признана более потрясающей, чем знаменитый роман Ремарка «На Западном фронте без перемен», с 27 мая по 15 июля отводит по четыре полосы в номере и публикует десятки глав из второго тома «Тихого Дона» – о революции и гражданской войне.
В том же 1934 году «Тихий Дон»» как литературный шедевр, вызывает сенсацию в Софии, Варшаве и Нью-Йорке… Кстати, в США роман вышел с рекламой: «Тихий Дон» подобен «Войне и миру» Толстого». М. Горький». (Из интервью газете «Дейли геральд». 5.4.1934, Лондон), но радетели прославленных заокеанских свобод также вырубили 115 «опасных» страниц романа о русском царе, о мятежном генерале Корнилове, о самоубийстве атамана Каледина, об интервентах…
Коммунистическая и прогрессивная пресса Запада и Востока сразу же заметила и по достоинству оценила «Тихий Дон». Самая первая статья в зарубежной прессе принадлежит коммунисту Беле Иллешу (жури. «100 %» – орган Компартии Венгрии, Будапешт, 1929, март, № 3), в которой обоснованно было сказано, что в Советской России появился выдающийся талант, сумевший в своем эпосе отобразить «революцию в целом, от мира старого до социалистического». Бела Иллеш в этой же статье впервые называет Шолохова «новым Толстым», и это определение Шолохова вскоре было подхвачено многими зарубежными критиками и писателями.
Видимо, и этим объясняется тот факт, что на книжных рынках Европы и США, в библиотеках, среди читателей-пролетариев, студенчества и интеллигенции эпопея «Тихий Дон» с 1930 года потеснила даже такие знаменитые произведения, как «Жан Кристоф» Р. Роллана, «Сага о Форсайтах» Д. Голсуорси, «Семья Тибо» Роже Мартена дю Тара.
Выступления буржуазной прессы были противоречивы. Одни критики, предвзято умалчивая о художественных достоинствах романа, именовали «Тихий Дон» большевистским, агитационным и социально опасным. Другие – а таких было большинство – называли роман классическим. Коммунистическая и прогрессивная пресса Запада и Востока с 1930 года пропагандировала «Тихий Дон» как новинку пролетарской литературы, как великий эпос пролетарской революции.
