Ю.А. Жданов – сын А.А. Жданова и некоторое время зять самого Сталина (его дочь Светлана после развода с Г. Морозовым вышла замуж за Ю.А. Жданова[1029]) – многократно имевший беседы со Сталиным по вопросам науки (некоторое время он работал заведующим созданного отдела науки ЦК партии) приводит следующий разговор со Сталиным, состоявшийся в 1947 году.
Речь шла о перспективах развития высшего образования. Тогда Сталин дал указание о строительстве нового здания Московского университета. А по поводу университетов вообще он высказал следующие соображения:
«Наши университеты после революции прошли три периода.
В первый период они играли ту же роль, что и в царское время. Они были основной кузницей кадров. Наряду с ними лишь в очень слабой мере развивались рабфаки.
Затем, с развитием хозяйства и торговли, потребовалось большое количество практиков, дельцов. Университетам был нанесен удар. Возникло много техникумов и отраслевых институтов. Хозяйственники обеспечивали себя кадрами, но они не были заинтересованы в подготовке теоретиков. Институты съели университеты.
Сейчас у нас слишком много университетов. Следует не насаждать новые, а улучшать существующие.
Нельзя ставить вопрос так: университеты готовят либо преподавателей, либо научных работников. Нельзя преподавать, не ведя и не зная научной работы.
Человек, знающий хорошо теорию, будет лучше разбираться в практических вопросах, чем узкий практик. Человек, получивший университетское образование, обладающий широким кругозором, будет полезнее для практики, чем, например, химик, ничего не знающий, кроме своей химии.
В университеты следует набирать не одну лишь зеленую молодежь со школьной скамьи, но и практиков, прошедших определенный производственный опыт. У них в голове уже имеются вопросы и проблемы, но нет теоретических знаний для их решения.
На ближайший период следует большую часть выпускников оставлять при университетах. Насытить университеты преподавателями»[1030].
Едва ли нужно комментировать данное высказывание Сталина. Он, конечно, смотрел вперед и желал, чтобы с точки зрения подготовки научных кадров наша страна не отставала от западных соперников. В частности, и этим объясняются мотивы развертывания дискуссий в отдельных областях науки.
Начало дискуссиям было положено в 1947 году дискуссией по философии, организованной по инициативе Сталина. Она развернулась на основе обсуждения изданной в 1946 году книги Г.Ф. Александрова «История западноевропейской философии». Сталин имел в виду привлечь внимание обществоведов к актуальным проблемам марксистско-ленинской философии, активизировать творческую мысль ученых, поднять уровень всей теоретической работы. И хотя сам Сталин непосредственного участия в дискуссии не принимал, основные направления ее критического духа и акценты на те или иные аспекты проблем философии, базировались на его принципиальных установках. В ходе дискуссии был рассмотрен ряд вопросов марксистско-ленинской философии, определены задачи ее развития в связи с практикой и достижениями других наук.
Серьезного исследования требовали объективные законы развития советского социалистического общества. Речь шла как об изучении этих законов, так и об умелом использовании их на практике. Предстояла дальнейшая разработка проблем этики, эстетики, мировоззренческих аспектов естественнонаучных открытий. Первоочередными оставались задачи усиления критики буржуазной идеологии.
В докладах и выступлениях критиковались попытки объективистского изложения философской мысли прошлого. Особое внимание было уделено критике преклонения перед философами идеалистического направления, недооценки вклада российских и советских философов в эту науку. Вместе с тем в ходе обсуждения проявилась определенная недооценка преемственности в развитии философской мысли, роли предшественников марксизма. Развитие марксистско-ленинской философии продолжалось в направлении исследования актуальных проблем диалектического и исторического материализма, а также вопросов логики, психологии, систематической разработки истории философии.
Особое место в дискуссиях приобрела дискуссия по проблемам биологии, оставившая глубокий и крайне негативный след на этой отрасли науки. Сталин был у истоков этой дискуссии и фактически направлял весь ее ход. Роль злого гения здесь сыграл академик Т.Д. Лысенко, с именем которого стала ассоциироваться самая черная полоса в развитии не только биологии, но советской науки вообще. Дискуссия о положении в биологической науке проходила в рамках сессии Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук имени Ленина (ВАСХНИЛ), где с докладом выступил Лысенко. Еще задолго до начала сессии Сталин однозначно занял позицию в поддержку взглядов Лысенко. Как свидетельствует В.А. Малышев, бывший в то время заместителем председателя Совета Министров, Сталин сказал, что в партии личных взглядов и личных точек зрения нет, а есть взгляды партии. Ю. Жданов поставил своей целью разгромить и уничтожить Лысенко. Это неправильно. «Нельзя забывать, – сказал Сталин, – что Лысенко – это сегодня Мичурин в агротехнике. Нельзя забывать и того, что Лысенко был первым, кто поднял Мичурина как ученого. До этого противники Мичурина называли его замухрышкой, провинциальным чудаком, кустарем и т.д.
Лысенко имеет недостатки и ошибки как ученый и человек, его надо контролировать, но ставить своей задачей уничтожить Лысенко как ученого – это значит лить воду на мельницу разных жебраков» (А. Жебраков – профессор, одно время возглавлял отдел науки ЦК партии – Н.К.)[1031].
Сталин по каким-то причинам считал, что Лысенко способен коренным образом изменить положение в области генетики и тем самым сдвинуть с мертвой точки развитие науки, с помощью которой можно быстро поднять сельское хозяйство страны. Еще за год до дискуссии он написал письмо Лысенко, в котором, в частности, говорилось: «Что касается теоретических установок в биологии, то я считаю, что мичуринская установка является единственно научной установкой. Вейсманисты и их последователи, отрицающие наследственность приобретенных свойств, не заслуживают того, чтобы долго распространяться о них. Будущее принадлежит Мичурину.
С уважением И. Сталин
31X47 г.»[1032].
Лысенко давал обещания Сталину о получении урожаев ветвистой пшеницы в 100 центнеров с гектара уже в 1948 году и в доведении посевных площадей под этой пшеницей до 100 тысяч гектаров к 1951 году. Эти проекты оказались неосуществленными. Но все это выяснилось лишь через несколько лет, а пока вождь лично прочитал доклад, подготовленный Лысенко, и внес в него ряд поправок и добавлений. Как пишет Ж. Медведев, Сталин внимательно прочитал все 49 страниц доклада Лысенко. Он зачеркнул второй раздел доклада, который назывался «Основы буржуазной биологии ложны». На полях против заявления Лысенко, что «любая наука классовая», Сталин написал: «ХА-ХА-ХА… А математика? А дарвинизм?» В одном из разделов Лысенко критиковал воззрения Т.Х. Моргана и В.Л. Иоганнсена. Против этого места Сталин написал на полях: «А ВЕЙСМАН?» После этой заметки Сталина Лысенко и его помощники добавили в доклад еще двенадцать абзацев с критикой Вейсмана. Сталин везде удалял термин «буржуазный». Например, «буржуазное мировоззрение» в докладе Лысенко было заменено на «идеалистическое мировоззрение», «буржуазная генетика» стала «реакционной генетикой». В другом разделе доклада Сталин добавил в текст целый новый абзац, который свидетельствовал о том, что ламаркистские взгляды молодого Сталина, заметные в его очерке «Анархизм или социализм» 1906 года, сохранились. Сталин дополнительно вставил в одно из предложений утверждение о том, что положения ламаркизма о наследовании приобретенных признаков вполне научны. «Нельзя отрицать того, – приписал Сталин, – что в споре, разгоревшемся в начале XX в. между вейсманистами и ламаркистами, последние были ближе к истине, ибо они отстаивали интересы науки, тогда как вейсманисты ударились в мистику и порывали с наукой»[1033].
