Мои философские размышления прервались, потому что машина обо что-то ударилась, и я так сильно стукнулась головой, что она, казалось, лопнет или треснет. Потом я увидела необыкновенное зрелище – двое мужчин и две женщины, словно выпущенные из лука, улетали в неизвестность. Их ждала участь бразильских орехов, чья скорлупа разбивается при ударе о землю.
Я судорожно вцепилась во что-то под сиденьем и услышала удаляющийся визг Элизы и Лолиты. Этот визг затих, но я не слышала звуков падения.
Зато послышался скрежет металла и шелест листьев. Машина застряла в кроне огромного дерева, которое, несмотря на крутой склон, выросло до гигантских размеров.
Я не могла сильно двигаться, потому что машину раскачивало. Мое физическое состояние явно не позволяло мне перебраться на ветки, вспомнив былое мастерство. Любое движение вызывало боль в шее. Я видела водителя Марко, которого разбило о ветровое стекло. Вертикально под ним висел капот автомобиля. Тело Марко было сильно изранено, и он был, вне всякого сомнения, мертв.
Но я‑то была жива. За считаные секунды до того, как потерять сознание, я оценивала свою ситуацию. Понимала, что я попала в переплет. Болело все тело, но я все равно была жива. Помню, я еще подумала: «Интересно, надолго ли?»
Прошло несколько часов, а может быть, и несколько дней. Я поняла, что была без сознания, а теперь пришла в себя. Я только что видела висящее тело мертвого человека, а сама скрючилась в автомобиле, и у меня жутко болело все тело. В нем, казалось, что-то трещало и проходили электрические разряды. Я пыталась сфокусировать взгляд и тут услышала:
– Привет!
Я пошевелилась, и острая боль пронзила меня. Где я? Где машина? Все было как в тумане. Сплошная пелена. Я почувствовала поблизости источник сильного света и начала усиленно моргать, чтобы лучше видеть. Что это был за свет, я тоже не разобрала. Может, это солнце? И, вообще, кто со мной разговаривает? Привидение?
– Привет! – повторил голос. Мне показалось, что он принадлежит женщине. – Привет, дорогая! Пришла наконец в себя? Ты знаешь, тебе очень повезло, что ты выжила.
Передо мной была женщина в белом и в каком-то головном уборе. Может, это ангел? Я к тому времени уже слышала об ангелах. Они жили на небесах и были очень хорошими. Может, я попала на небеса? Почему же тогда женщина говорит, что я жива? А если я не на небесах, то где? Я ничего не понимала.
Видимо, женщина почувствовала мой вопрос, хотя я его не задала. Она придвинулась поближе:
– Ты в больнице. Как ты себя чувствуешь?
– Мне больно, – ответила я. – Все тело болит. А что с остальными? Они умерли?
Выражение лица женщины изменилось.
– Да, увы, – ответила она и добавила: – Кроме тебя, больше никто не выжил. Как я уже сказала, тебе очень повезло. И повезло, что ты пришла в сознание. Ты голову себе сильно разбила.
Так, значит, я попала в больницу? А если я в больнице, то она должна быть врачом. Я слышала, что врачи работают в больницах и помогают людям. О медсестрах я еще не знала. У женщины был добрый голос. Может, она была ангелом на земле?
Я снова попробовала пошевелиться, но из-за боли не смогла этого сделать.
– Я тоже умру? – спросила ее я. Судя по боли, это был очень вероятный сценарий.
Женщина покачала головой:
– Нет, не умрешь.
Она говорила совершенно уверенным тоном.
– Ты выздоровеешь. У тебя синяки и порезы, но здесь есть такая штука под названием «рентген». Тебе сделали этот рентген, и никаких переломов у тебя нет. Так что теперь это только вопрос времени, чтобы твое тело зажило.
Откуда-то из-за бортика кровати она достала планшет с листом бумаги и подошла ко мне с другой стороны. Рядом был застекленный шкаф, в котором я увидела свое отражение. Я себя не узнала. Голова была слишком большой и напоминала воздушный шарик. На ней были синяки и кровоподтеки, и волосы замотаны бинтом. На руках и ногах у меня были повязки.
Женщина улыбнулась.
– Тебе очень повезло, – повторила она, – потому что полиция была уже на месте.
Я неожиданно вспомнила о полиции, но ничего не ответила, потому что мне было больно говорить.
– Полиция увидела водителя и вызвала вертолет, который вытащил машину. И в ней оказалась ты, – объяснила она. Женщина улыбнулась, и я решила, что она мне нравится. – Ты была под сиденьем, это тебя и спасло. Представляешь?
Казалось, ей приятно сообщать мне эти детали, и она сама за меня очень рада.
– Потом ты лежала здесь без сознания и вот наконец пришла в себя. Никто не знает, кто ты и откуда. Нам необходимо связаться с твоими родителями. Как их найти?
Тут я поняла, что женщина была не одна. У кровати стояли два человека в аккуратно отглаженной зеленой форме. У них на поясах были пистолеты, а в руках одного из них – блокнот. В отличие от женщины в белом, мужчины не улыбались, и их лица были серьезными. Мне эти мужчины не понравились.
– Так с кем мы можем связаться? – повторила свой вопрос женщина. – Кому сообщить, что ты жива и где ты находишься?
Я вспомнила мертвых девушек Анны-Кармен, и подумала, что только я одна пережила катастрофу. Знает ли Анна-Кармен о смерти ее девушек? Что она со мной сделает и как меня накажет? Я не должна была находиться в автомобиле. Меня ждут серьезные проблемы. Поэтому я покачала головой и сказала:
– У меня никого нет. Вам не с кем связываться.
Один из мужчин заговорил:
– Как все это произошло? Кем были пассажиры машины?
– Где ты живешь? Ты местная? – спросил второй мужчина.
– В Лома де Боливар, – ответила я и тут же об этом пожалела, сообразив, что меня могут снова отдать Анне-Кармен.
Женщина снова склонилась надо мной.
– Не волнуйся, – сказала она. – Эти люди тебе помогут. Через несколько дней, когда тебе станет лучше, они отвезут тебя домой. Хорошо?
– Значит, Лома де Боливар, – повторил один из мужчин и что-то записал в свой блокнот.
Я плохо помню следующие несколько дней, за исключением белых стен больницы. Медсестры (к тому времени я поняла, что в больнице, кроме врачей, работают и медсестры) за мной ухаживали. Я ела, пила и много спала. Постепенно боль в теле проходила, и мне становилось лучше. Я много думала о том, что со мной произойдет после того, как меня выпишут из больницы. Меня отвезут назад к Анне-Кармен. От этой мысли мне было ужасно горько, но я ничего не могла изменить.
Через неделю, а может быть, и через две за мной приехали полицейские. Они посадили меня в джип, и мы отъехали от здания больницы. Полицейские задавали мне много вопросов, и наконец я произнесла слово «Кармен». Не знаю, зачем я проговорилась. После этого полиция доставила меня к дому Анны-Кармен.
