откланялся до девяти утра, обещая сделать все возможное для нашего отъезда.
Итак, у нас оставалось двенадцать часов до встречи с Раджу. Денег почти не было, и платить за номер в отеле, которые в Бомбее очень дорогие, мы просто не могли. Что делать? Сдали вещи в камеру хранения, заплатив надзирателю за сутки, и отправились перекусить в первый попавшийся ресторанчик с «АС» [88] кабинками. Во время трапезы решено было всю ночь до утра гулять по Бомбею, а утром, сев в поезд, отоспаться. Не зная куда деваться, пошли в сторону старого, ныне центрального, богатого района — Колаба [89], посмотреть на «Ворота Индии» и прогуляться по ночным улицам старого английского квартала. Бродя по спящим закоулкам, наткнулись на кинотеатр, где, наслаждаясь прохладой кондиционеров, развалились в мягких креслах и немного вздремнули. Из кинотеатра завернули в тусклый, грязный переулок, посреди которого стояла карета с открытым верхом. Ее мягкие, обитые красной кожей сидения так и манили к себе.
Ночная Colaba
На козлах спал возница — сухой мусульманин с седой бородой и кружевной белой шапочке на голове. Завидев нас, он оживился и замахал кнутом, кобыла в упряжке затопталась на месте, и через пять минут мы катили к Воротам Индии, которые, впрочем, оказались совсем рядом. Эта триумфальная арка стоит на каменной площадке, выступающей в залив прямо перед огромной гостиницей «Taj Mahal» [90], которая в отличие от безвкусной арки являет собой прекрасный образец английской архитектуры. Посидев около арки с полчаса и подвергнувшись нападению нищих мальчишек, мы вновь отправились бродить по ночной Колабе. Окончательно обессилев, уселись под гигантским баньяном с каменным алтариком Ганеши, запутавшимся в корнях дерева. Перед нами полукругом расходились улицы с готическими зданиями. Позади, за высоченной оградой дремал уютный зеленый садик, а прямо напротив стояла целая ватага припаркованных на ночлег моторикш. Время от времени один из них просыпался, вылезал из-под пледа, моргал глазами, пристально изучая нас несколько секунд, затем бинтовался обратно в плед и укладывался на другой бок, при этом яростно раскачивая свою колымагу.
Часов в шесть утра, покурив и выпив изрядное количество Олд Монка, отправились на вокзал Виктория. Мы с Кашкетом, поддерживая друг друга, останавливались чуть ли не у каждого торговца едой и покупали то омлеты на тостах, то вареные яйца, то еще какую-то снедь, совсем не обращая внимания на Катю, которая, выбившись из сил, пыталась контролировать ситуацию. Наконец, вдоволь наглумившись над проезжавшим рикшей, переступили порог терминала. Как всегда в самый неподходящий момент Катя заявила, что отправляется на поиски туалетной бумаги. Кашкет сказал, что будем ждать ее в зале ожидания. Отыскав табличку, мы ввалились в полупустое помещение с рядами кресел вдоль стен, половина которых была свободна. Не успели плюхнуться на свободные места, как тут же со всех сторон раздались визги, вопли негодования и чьи-то руки выдворили нас вон. Оглянувшись, я только сейчас обратил внимание, что табличка имела продолжение «…only women» [91]. Зал для мужиков напоминал поле битвы, весь пол был усеян обездвиженными телами. Не оставалось ни одного свободного клочка пространства. На стульях спало по трое, четверо, даже на столах грудами чернели люди.
Силы таяли с каждой минутой, и мы были готовы упасть в дверях, когда заметили кучу почтовых мешков, наваленных на платформе. Долго не раздумывая, залезли в самую гущу и через секунду заснули беззаботным сном, забыв про все меры предосторожности и, побросав куда попало сумки с фотиками. Я очнулся, наверное, минут через двадцать, и огляделся. Кашкет лежал «звездой» на спине, ноги и руки раскинуты в разные стороны, рот открыт, а все тело сотрясается от нешуточного храпа. Над ним склонилось двое полицейских, которые о чем-то оживленно разговаривали с вокзальным служкой, нетерпеливо постукивая бамбуком по мешку, на котором Кашкет грезил во сне. Постояв так минут десять и несколько раз робко ткнув бамбуком в непросыпющегося Кашкета, они махнули рукой и растворились в толпе. Я снова заснул и проснулся уже разбуженный Катериной, яростно пеняющей на то, что она еле нас отыскала, и что проходившие мимо редкие турики веселыми аплодисментами приветствовали наш безответственный поступок.
Стрелка часов подходит к девяти, я далеко еще не трезвый, вызываю Раджу по телефону. Он сообщает неутешительные новости — поездов на сегодня нет, и нам светит уехать только завтра в 00:10. Мы были в шоке, но, пораскинув мозгами, все же озадачили Раджу покупкой билетов на этот поезд, что он моментально исполнил с преданностью и быстротою джина — через пять минут в наших руках были билеты в «слипер-класс» до Варанаси.
Итак, впереди был еще один день в Бомбее. Прежде всего отправились в опустевший за это время зал ожидания и выспались по-институтски, сидя за столом, затем изучив «Lonely Planet», решили поехать осмотреть знаменитую бомбейскую «стирку» — открытое место, куда ежедневно стекается около пяти тысяч мужчин, которые только тем и занимаются, что стирают, не покладая рук. Кроме того, там рядом имелся зоопарк, куда нам тоже хотелось попасть и убить время. На вечер был намечен поход в кино, чтобы вздремнуть.
Выйдя из вокзала, на ходу запрыгнули в английский двухэтажный автобус, который доставил нас в грязный отдаленный район, прямо ко входу в зоопарк. Сначала перекусили в забегаловке, где Катя, вопреки нашим советам не заказывать того, чего нет в меню, пыталась объяснить хлопающему глазами индусу, что хочет Ginger Lemon Tea, а добившись своего, бросила в нашу сторону презрительный взгляд. Справедливость восторжествовала, когда официант принес ей какую-то жуткую дрянь в такой грязной бутылке, что и в руки-то было страшно взять.
Зоопарк представлял собой поистине жалкое зрелище. Грязные клетки, полные гниющих овощей и фруктов с замученными плешивыми животными, в глазах которых сквозила печаль и мысль о скорой кончине. В какой-то момент мы сами будто очутились в клетке. Стоило нам только приблизиться к вольеру, окруженному толпой увлеченных индусов, как все тут же устремляли свои любопытные взоры на нас. Мне все не терпелось отыскать змей, и тут я заметил вход с надписью «Snake Housе». То, что предстало моим глазам, мало походило на змей. Из десяти пресмыкающихся я увидел только двух, да и то напоминавших скорее брошенные чулки. Покинув это место, двинулись смотреть стирку.
В вагоне “sleeper”
С высокого моста нам открылась забавная картина: огромная площадь разделена на небольшие бетонные секции с копошащимся в грязной воде людом. Стоя по колено
