мне частей и соединений эту обязанность, я буду сам отдавать под военно-полевой суд всякого офицера, который в столь ответственный час проявит в своих служебных обязанностях малейшее упущение.
Все части и соединения должны удерживать свои нынешние позиции до последнего человека даже под угрозой окружения, если не получат противоположного приказа.
Оставление позиции повлечет для начальника, ответственного за ее оборону, юридические последствия…
Я прикажу расстреливать солдат, бросивших свой пост перед лицом противника. Тем более я без колебаний подвергну тому же наказанию офицеров, несущих полную ответственность за действия вверенных им войск.
На участке 5-й армии решится судьба Варшавы и участь всей Польши. Я не позволю, чтобы беззаботность или легкомыслие отдельных офицеров стали причиной гибели Отчизны. Я уничтожу плохих офицеров, останусь для хороших тем, кем был всегда, и одержу победу.
Итак, я требую от всех офицеров 5-й армии, чтобы они искренне разделили мои намерения, наделили меня полным своим доверием, как я наделяю их своим, и вложили всю свою энергию в служение нашему общему делу. Все офицеры, находящиеся под моим командованием, если будут исполнять свой долг, могут быть уверены, что я поддержу их всей моей властью и, в крайнем случае, безоговорочно прикрою».
Как показывает сравнение наличных сил, 5-й армии противостоял значительно превосходивший ее в численности противник. Это было тем более важно, что почти половину соединений 5-й армии составляли наспех сколоченные или добровольческие формирования, слабо экипированные и ощущавшие последствия своего недавнего формирования.
Кроме того, 5-я армия, родившаяся за несколько дней до того, еще не имела боевых традиций. В ней не было невидимой, но нерушимой спайки, взаимного доверия, соединяющего солдат с их командирами, если они хотят победить. В ходе моих инспекций, наряду с примерами исключительного героизма, я встречал подразделения, напоминающие более паникующее стадо, нежели дисциплинированные и готовые к бою войска.
В этой нездоровой человеческой толпе требовалось разбудить умирающую душу, вылечить ее, дать ей силы действовать и сражаться. Прежде чем начинать решающее сражение, следовало вдохнуть в солдат уверенность и веру в победу, несмотря на численное превосходство противника.
Я возбуждал эту веру, выпустив следующее воззвание:
«ПРИКАЗ
Солдаты!
Сегодня начинается контрнаступление, о котором долго мечтали польская армия и вся нация.
На 5-ю армию возложена высокая задача атаковать первой и начать решительный перелом в польско-русской войне.
Солдаты, бросаясь в атаку под ливнем пулеметных пуль, помните, что вы сражаетесь не только ради бессмертной славы, но ради свободы и могущества нашей Родины.
На кончиках ваших штыков вы понесете сегодня будущее Польши.
Вся нация с вами сердцем и умом. Вся Польша надеется и верит. У начинающейся беспощадной борьбы может быть лишь одно окончание: победа и триумф оружия Польской республики.
Твердость и доблесть!
Иллюзорное могущество большевиков рухнет под вашим ударом. Мечом мы восстановим прежние границы Польши.
Вперед, солдаты! Вперед!
Смотрите смерти в лицо, ибо смерть — это слава, это победа, это наше будущее.
Вперед до полного уничтожения врага!
Да здравствует Польша!
СИКОРСКИЙ».
Глава 8
Наступление 5-й армии и бои 1-й армии за Радзымин
Направляя 13 августа группу Крайовского в окрестности Сахоцина, мы отдавали себе отчет в трудности ее задачи. Брошенная в самый центр сосредоточения неприятельских сил, она должна была очень скоро вызывать их живую реакцию. Однако характер реакции русских на этом участке предсказать заранее было невозможно, поскольку противник имел на данном направлении очень разнообразные возможности для маневра. Поэтому задача группы Крайовского могла быть поставлена только очень общо; она основывалась на принципе использования бреши в неприятельском расположении, замеченной в окрестностях Цеханува. Генерал Крайовский должен был действовать энергично, в соответствии со своими возможностями и с постоянно меняющейся обстановкой; тем самым он помогал бы нам на первом этапе битвы на Вкре получить преимущество под Насельском и подготовить окружение группировки русских, действовавшей тогда на нижней Висле.
Столь рискованная миссия требовала со стороны генерала, командовавшего нашим левым флангом, большой решительности, инициативы и энергии. Назначив ему в качестве цели Цеханув, настаивая на этом направлении в его маневре, я преследовал не одну лишь тактическую цель, я подчинялся еще и моральным соображениям.
Генерал Крайовский 13 августа обнаружил движение русских войск на линии Цеханув — Рацёнж. Отбросив в течение ночи подразделения красных, перешедшие Вкру в Слеповронах, он на рассвете 14 августа бросил 5 батальонов, 4 батареи и кавалерийскую бригаду в направлении Бобошово— Сабриево, а затем Мыстково — Жевин (схема № 4). Он достиг этих населенных пунктов в тот же день, около полудня, после небольших стычек с противником. Движение 18-й пехотной дивизии создавало угрозу левому флангу советским IV армии и III кавалерийскому корпусу, действовавшим в районе Серпца, Бежуня и Глиноецка, за исключением 12-й стрелковой дивизии, прикрывавшей IV армию с севера. Так что ничего удивительного, что противник ответил на эту вылазку энергичной контратакой против левого фланга группы Крайовского, оставшегося на Вкре. Бои, развернувшиеся 14 августа в результате этого в районе Сахоцин — Йонец, не принесли противнику местного успеха. Однако они вынудили генерала Крайовского оставить первоначальное направление удара и развернуться фронтом для атаки правого фланга советской XV армии.
На остальном фронте 5-й армии русские утром того же дня предприняли попытку наступления; они попытались перейти Вкру в районе Бледово — Борково, но безуспешно. Они атаковали Модлин с севера и овладели двумя внутренними фортами Менкошин и Торунь, которые мы слабо удерживали. Это вызвало в Модлине короткое замешательство, которое полковник Малевич быстро подавил. Но атака большевиков на этом направлении не была энергично продолжена, мы рассматривали падение двух фортов как второстепенное событие и не послали для подкрепления ни одного батальона.
В непосредственном соседстве 5-й армии 7-я резервная бригада полковника Малаховского отбила атаки большевиков с севера на Зегже.
Падение Радзымина и бои на юге
Иначе обстояли дела на Восточном фронте нашей 1-й армии, где, к сожалению, подтверждались самые худшие предположения генерала Галлера, командующего фронтом, и полковника Загорского, начальника его штаба.
На этом участке советские 21-я и 27-я дивизии атаковали на рассвете Радзымин, местечко в болотистой долине Жондзы. Там большевики наткнулись на наш 46-й пехотный полк, рассредоточенный кордоном, «смели» его, согласно русскому выражению, овладели деревней и выдвинули свои авангарды на линию Борки — Александров— Хеленув. Наша 11-я дивизия была ослаблена недавними перетасовками личного состава; рассредоточенная кордоном приблизительно на 25 км, она не располагала свободными частями для контратаки. В результате этого противник без крупных боев дошел западнее
