28 АПРЕЛЯ 1997 года, около 7 часов вечера, на вокзале в Пятигорске взрывом бомбы были убиты двое и ранены более сорока человек. Подписание Мирного договора опять оказалось под угрозой срыва.
Министр внутренних дел Куликов тут же обвинил во взрыве чеченских террористов и сообщил об аресте двух чеченок — участниц рейда на Первомайское, которые якобы признались, что заложили бомбу.
— Теперь все могут убедиться в том, что партия войны на самом деле находится не в Москве, а в Грозном, — объявил Куликов по телевизору и призвал “совершить превентивные удары по базам боевиков”.
Но когда спустя два дня Рыбкин с Борисом прилетели в Грозный, Закаев им объяснил, что одна из двух террористок, названных Куликовым, жива и здорова, и спокойно живет в городе. Другая погибла еще год назад. А тех двух женщин, которые будто бы признались в теракте, арестовали до взрыва, а не после него.
Рыбкин тут же обрушился на Куликова в прямом эфире, воспользовавшись услугами всегда находившейся рядом группы ОРТ:
— Многие и в Чечне, и в России хотят разрушить хрупкий мир, но мы этого не допустим… независимо от того, какой величины звезды у них на погонах.
“А потом произошла ужасная вещь, — рассказывал мне Закаев, даже спустя много лет кипевший от возмущения. — Этот идиот, Салман Радуев, взял на себя ответственность за взрыв на вокзале. Он хотел любыми способами напомнить о себе.
Мы знали наверняка, что он не имел к этому никакого отношения. Масхадов был взбешен. Он приказал арестовать Радуева за ложные заявления, но мы не могли его достать. Так наша собственная партия войны подыгрывала “партии войны” в Москве. А я тогда понял, что русские готовы устраивать теракты против своих же собственных граждан, лишь бы обвинить нас в этом”.
Через два года после этих событий прогремели взрывы домов в Москве.
Березовский в Чечне
“Мыльная опера, в которой стреляют по-настоящему”
Глава 8. Борьба на взаимное уничтожение
Москва, 12 мая 1997 года
ДОГОВОР
О мире и принципах взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия
Высокие договаривающиеся стороны, желая прекратить многовековое противостояние, стремясь установить прочные, равноправные, взаимовыгодные отношения, договорились:
1. Навсегда отказаться от применения и угрозы применения силы при решении любых спорных вопросов.
2. Строить свои отношения в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права.
3. Договор является основой для заключения дальнейших договоров и соглашений по всему комплексу взаимоотношений.
4. Договор составлен в двух экземплярах, причем оба экземпляра имеют равную юридическую силу. 5. Настоящий Договор вступает в действие со дня подписания.
Президент Российской Федерации Б. ЕЛЬЦИН Президент Чеченской Республики Ичкерия А. МАСХАДОВ
Много позже, анализируя все произошедшее, я согласился с Сашей, что подписание чеченского мира стало последним безусловным успехом Бориса. Все, чем он занимался потом, свелось к менеджменту перманентного кризиса, когда непредсказуемые удары политической стихии разбивали все его блестящие комбинации. При этом нельзя сказать, что он совершал грубые ошибки; просто началась полоса невезения — пошла, как говорят, плохая карта. Любой другой на его месте, возможно, справился бы еще хуже. Череда больших и малых катастроф, последней из которых стал Путин, происходила по причинам, мало от него зависящим; все это время ему, в сущности, приходилось выбирать меньшее из зол. Но факт налицо: после чеченского триумфа 1997 года и вплоть до изгнания из России в 2000-м Борис только и успевал вписываться в крутые повороты российской истории, несущейся под откос, как поезд без тормозов.
Первым таким поворотом стал раскол Давосского пакта, который вверг Кремль в череду непрекращающихся придворных интриг и заговоров, парализовал управление, отвлек энергию, время и ресурсы на междуусобные войны. А тем временем на Лубянке многоголовая чекистская гидра, оправившись от потрясения, плела свой собственный заговор, чтобы завладеть страной, которую триумвират Чубайса, Березовского и Гусинского спас от коммунистов, но не смог до конца уберечь.
Что же касается Саши Литвиненко, то и его челнок был увлечен этим бешеным потоком; он только успевал работать веслом, чтобы не перевернуться и не пойти ко дну.
6 июня 1997 года. На границе Дагестана с Чечней освобождены и самолетом Березовского доставлены в Москву четверо похищенных российских журналистов. 19 августа президент НТВ Игорь Малашенко объявил, что его телеканал заплатил более миллиона долларов за освобождение еще пяти журналистов, похищенных три месяца назад. Между тем полевые командиры, причастные к похищениям, стали коордировать свои действия с радикальными исламистскими группировками, влияние которых в Чечне заметно усилилось. Президент Чечни Аслан Масхадов заявил, что похищение людей впредь будет караться смертной казнью. Силы безопасности Масхадова предприняли попытки освобождить заложников, однако не добились успеха.
ГДЕ-ТО В ПЕРВЫХ числах июня Борис сообщил мне, что пытается взять под контроль “Газпром”, для чего ему необходима поддержка Джорджа Сороса.
Очередное заседание правления “Газпрома” было назначено на 28 июня. Борис объяснил, что если бы за ним стоял крупный инвестор вроде Сороса, то это помогло бы ему стать председателем правления. Он уже заручился поддержкой Черномырдина, и теперь дело за Соросом. Получив контроль над газовым гигантом, он собирается модернизировать компанию и превратить ее в прозрачную корпорацию, соответствующую всем западным стандартам. Спрос на газ в Европе неизбежно будет расти, и “Газпром” станет одной из самых влиятельных компаний в мире.
Сорос в это время находился в Будапеште по делам своего благотворительного фонда. По телефону он сказал, что предложение ему интересно и он готов встретиться с Борисом.
Мы вылетели в Будапешт в субботу, 7 июня, на “Гольфстриме” Бориса, который стал для него вторым домом. Я не мог понять, как ему удается справляться со всеми государственными и коммерческими делами, не проявляя при этом признаков усталости. На протяжении нескольких предыдущих дней он слетал в Гаагу для участия в совещании по российско-чеченским отношениям, затем в Киев, чтобы обговорить с украинским президентом Кучмой условия раздела Черноморского флота, затем в Баку — обсудить проект нефтепровода для перекачки каспийской нефти к терминалам Черного моря и наконец в Дагестан — забрать освобожденных журналистов.
