Пока группа разработчиков в составе двадцати корабельных и морских инженеров и двухсот чертежников под руководством Бубнова вела детальное проектирование, сам генерал Крылов обеспечивал разрешение узловых проблем всего огромного дела. И число проблем неумолимо нарастало. К теоретическим, расчетным, организационным прибавлялись экономические и технические.
Одно из технических указаний по подготовке производства встретило глухое непонимание со стороны главного инженера завода А.П. Македонского. Установив, что непонимание носит принципиальный характер, Крылов рекомендовал начальнику Балтийского завода Вешкурцеву немедленно освободиться от такого главного инженера.
— Но, Алексей Николаевич, я этого сделать не могу, у Македонского с заводом контракт на пять лет, ему придется заплатить неустойку тысяч пятьдесят или шестьдесят, — заявил Вешкурцев.
— Мне решительно все равно — пятьдесят или пятьсот тысяч, я вам высказал свое требование, — отрезал Крылов.
Само собой разумеется, что бывший главный инженер, возможно, из пассивного неприятеля перешел в разряд открытых врагов. Но, выдвигая требование о смещении, генерал Крылов и не рассчитывал на что-то иное, для него интересы общенационального дела никак не увязывались с оглядыванием на правительство или что-то похожее.
Механическим отделом вершилась техническая нелепость. Отдел входил в состав Морской технического комитета, но отменить решение отдела о поставке на строящихся линкорах маломощных котлов приказом но представлялось возможным. Но как же все-таки предотвратить нелепость?
Вспоминая о вершившейся нелепости, Крылов писал: «Эти котлы (котлы системы Бельвиля. — В. Л.) при установке на линейные корабли, и то по расчету с крайним напряжением, могли дать пара на 32000 л.с., при которых корабль развивал бы 21 3/4 узла. Таким образом, вопрос о форсировке отпадал, и получалась наглядная несообразность: турбины могут развивать 45 000 л.с., а кораблю приданы такие размеры и обводы, чтобы он при этом имел ход 24 узла… Механический отдел комитета уперся на своем, и не было возможности его урезонить разумными доводами. Пришлось прибегнуть к хитрости».
Она заключалась в призыве к практике старших корабельных механиков. Съехавшись на заседание, «деды» балтийских кораблей дружно проголосовали за котлы системы Ярроу.
20 тысяч тонн требовалось металла на постройку первой серии линкоров. Приглашенный в комитет представитель синдиката «Продамет» Вургафт заявил, что средняя стоимость металла составит 5 рублей 50 копеек — 6 рублей за пуд. Заметим, что председательское кресло в синдикате, держащем почти всю оптовую торговлю металлом, занимал все тот же Путилов. Сообщенная Вургафтом цена не без ведома вездесидящего председателя была завышена на 25 процентов против стоимости металла, реализуемого казенными заводами. Об этом и заявил генерал Крылов на осведомительном совещании Вургафту.
— Может быть, их расценка и такова, но эти заводы слишком маломощны для поставки требуемого количества стали в тот короткий срок, как вам нужно, мы же объединяем все металлургические заводы и поставку металла не задержим, — последовал ответ. (Обычно на русском рынке действовал принцип: «На базаре два дурака — один продает, другой покупает». Тут же, как видим, Вургафт цинично заявил, что дурак один — покупатель.)
— Так вы объединяете все заводы и в случае торгов на эту поставку цена у всех будет одна и та же?
— Да, приблизительно такая, как я вам заявил.
— А знакома ли вам вот эта поучительная книга?
Крылов предложил вниманию господина Вургафта
«Уложение о наказаниях уголовных и исправительных», раскрытое на статье, по которой полагалось двух-трехлетнее тюремное заключение за «стачку на торгах при поставке и подрядах для казны».
Далее он популярно объяснил бесцеремонному представителю спекулянтской конторы, как он намерен действовать, сообразуясь с текстом статьи «Уложения».
— Алексей, да ты с ума сошел, они на торги не явятся, и ты останешься без металла, — испуганно сказал начальник Обуховского завода А.П. Меллер.
— Нет, друг Саша, на «Продамете» Россия клином не сошлась. Вот письмо ко мне члена-распорядителя правления Кулебакских заводов, в синдикат не входящих, Данилова. Помни, что Кулебакские заводы работают в Выксунских лесах Нижегородской губернии на древесном топливе и производят великолепную сталь…
Двух миллионов рублей первоначально недосчитался тогда Путилов. Если миллионер-скряга выторговывал любой гривенник у легковых извозчиков, то можно догадаться, какой озноб его пробил при таком минусе в балансе. А неугомонный морской профессор, по донесениям верных Путилову людей, намеревался и дальше действовать в подобном роде. Ему, видите ли, высшей математики в своей академии недостаточно, он хочет быть знатоком и в двойной итальянской бухгалтерии! Ну-ну…
Странно пристальную озабоченность о постройке линкоров стали проявлять газеты и журналы. При этом читателю под рубрикой «Мы слышали» давалось такое освещение событий, что нормальный человек сочинить подобного бы не смог. В россыпь выдуманных анекдотов вправлялись злые статейки, завязанные на фактах, имеющих место в действительности. Обрабатывались эти статейки профессионально со всех точек зрения, объект их нападок — Морской технический комитет, то есть прежде всего его глава генерал Крылов обвинялся и в консерватизме, и технической безграмотности, и даже в утере (не исключалось, что намеренной) бдительности, если не в открытом пособничестве врагам России. За гонораром путгоювские поверенные, видно, не стояли. В самом деле, в руках редакции «Руси» оказался секретный журнал комитета, в котором сообщались тактико-технические данные по проектированию.
Это была более чем драгоценная находка, материальное доказательство не только для читательского воображения, но и для тех, кто будет расследовать нарушение государственной тайны. Отставка главного виновника, все того же несмиряемого генерала Крылова, обеспечена как минимум. Никакого значения, разумеется, не имело, что вписанные в журнал данные не были секретными — сам-то журнал секретный!
Дельце обмозговывали добротно, «держи вора!» воры прокричали так, что на предварительное слушание обстоятельств собралась комиссия обороны Государственной думы во главе со своим председателем А.И. Гучковым, присутствовало на слушании более ста других разнокалиберных депутатов.
Им было «угодно получить объяснения по трем вопросам: каким образом секретный журнал Морского технического комитета стал достоянием гласности; что верно и что неверно по существу в статье Брута; какие вредные последствия может иметь опубликование этого журнала».
