Были также и другие факторы, дающие понятные преимущества первой группе. Запасы кислорода и питания, находящиеся в лагерях 5 и 6 были тщательно рассчитаны по человеко-дням. А что если первой группе придется на день-два задержаться из-за непогоды? В этом случае они будут вынуждены воспользоваться запасами, предназначенными для второй группы. Саймон убеждал всех, что в этом случае он просто пополнит запасы, послав носильщиков с грузом в верхние лагеря, тем не менее, участников не покидало ноющее сомнение — окажется ли драгоценный кислород в нужном месте и в нужное время?
Ал указал на другую возможную неприятность для второй группы, если первая задержится. В лагерях 5 и 6 количество мест ограничено. Двух «Квазаров» с трудом хватит для группы из четырёх-пяти альпинистов. Вторая группа может столкнуться с тем, что спускающиеся альпинисты, неожиданно заняв лагерь 5, создадут затор, вынуждающий группу, идущую вверх, прервать восхождение. Ал уже сталкивался с таким сценарием в своей второй экспедиции на Эверест. Затор в лагере 5 свел на нет все его шансы на успех.
Болезнь или несчастный случай, произошедшие в первой группе, могут также лишить шансов участников второй группы, если им придется участвовать в спасательных работах.
Казалось, что все складывается против второй группы, но был один фактор, который перевешивал все остальные и мог нанести удар первой группе — погода.
— Нет никакой разницы, какая группа пойдет первой или второй, — прозвучал голос умудрённого в этом вопросе Ала. Если ударит непогодь, то никакая группа не сможет достичь вершины. У второй группы ровно столько же шансов поймать «окно» хорошей погоды, как и у первой. Как кому повезёт.
Погодное «окно» — драгоценная призрачная случайность. Она значит больше, чем кислород, продукты, места в палатке, и ей, в конечном счете, решать, кто из нас достигнет Крыши Мира.
Мы нуждались в этом окне, но в то же время и боялись его. Погодное окно может легко превратиться в погодную ловушку. Нас изумляло, с какой устрашающей скоростью меняется погода на Эвересте. В ясный день погода может резко ухудшиться и меньше чем за час обернуться диким ураганом. Окно может так же быстро захлопнуться, как и открыться, и пятиступенчатый замок Эвереста защелкнется, охраняя его.
Это непреложный факт, козырная карта вершины, и потому ни один альпинист, как бы ни была высока его квалификация, не может полностью быть уверен в успехе. Мы могли изо всех сил пытаться предугадать погодные условия, в которых пойдём на восхождение, но, по большому счёту, мы были в руках судьбы.
Все горячо обсуждали возможность второй попытки штурма вершины, понимая, что восстановительный период, последующий за неудачным восхождением на высоту 8000 метров, не позволит нам вписаться в десятинедельный срок нашей экспедиции. Было ясно — у нас есть только один шанс, и это всё.
Саймон объявил о своем решении, совершив обход лагеря и беседуя с каждым индивидуально в палатке (я оценил этот его шаг как тактический для предотвращения недовольства, которые возможны при коллективном разговоре).
Брайан, Барни, Ал, Кис и я (группа А) выходим первыми через два дня, Саймон, Сандип, Тор и Роджер (группа Б) идут вторыми через три дня после нас.
Все согласились с этим решением, кроме Тора, которого особенно расстроила необходимость задержаться в базовом лагере. Возможно, Тор больше других страдал от вынужденного бездействия. Сандип и Роджер восприняли это спокойно, хотя им тоже было нелегко сидеть в базовом лагере, в то время как группа А отправится на восхождение.
Решение Саймона было отчасти политическим решением. Статус Брайана как актера гарантировал, в случае успеха, «Гималайским королевствам» широкую огласку в прессе, в добавление к снятому фильму.
По этой ли причине Брайан и наша киношная команда получили призовой первый номер? Дать нам первый и лучший шанс с максимальными ресурсами? Этот вопрос никогда не обсуждался публично, но каждый из нас, особенно группа Б, полагали, что это так.
Брайан был, как всегда, жизнерадостным и бодрым. Как и Ал, он был настроен на долгое ожидание в базовом лагере. В отличие от нас Брайан не расстраивался, а принимал бездействие как должное, как часть всего процесса.
— Мы лезем на гору, — говорил он мне, — даже когда мы сидим здесь. Мы отдыхаем, мы расслабляемся. Хороший день здесь так же ценен, как хороший день наверху — всё на пользу. Нет смысла двигаться, пока мы не уверены, что всё в порядке.
Рассуждая подобным образом, он отправлялся отдыхать в «гималайский отель» — свою палатку, где слушал классическую музыку и листал книгу. И это не было игрой, Брайан действительно мог расслабляться в подобной обстановке. Я искрение восхищался открывшейся в нём зрелости и силе разума. Брайан отчетливо осознавал важность игры в ожидалки. Он мог стряхнуть с себя напряжение, тогда как остальные из нас сгибались под ним. Возможно, это умение развилось в нём за годы актерской работы, когда способность контролировать свои нервы во время премьеры является первостепенной.
В середине нашего ожидания в базовом лагере прошел удививший нас слух, что Ричард, журналист из «Фаиненшел Таймс», возвращается в экспедицию. Слух пришел из индийской экспедиции, у которой была ежедневная радиосвязь с Катманду. В одном из этих сеансов они получили через индийское посольство сообщение от Ричарда, в котором говорилось, что он намерен вернуться.
В ответе Саймона в крепких выражениях говорилось, что ни при каких обстоятельствах Ричард не должен возвращаться в состав экспедиции. Появление ещё одного участника влекло за собой изменение всей логистики восхождения. Короче говоря, для Ричарда не было ни продуктов, ни кислорода, ни места в верхних лагерях. Было слишком поздно что-то менять. Сообщение Саймона осталось без ответа.
— Привет, ребята, — через три дня Ричард вошел в лагерь. Путь от Катманду через Тибетское плато он преодолел на попутных машинах.
— Я специально сообщил по радиосвязи в Катманду, чтобы вы не возвращались, — холодно сказал ему Саймон.
— Вы не получите обратно спою чертову палатку, — встрял Брайан. Это была не очень дружественная встреча.
Я уже сталкивался с синдромом «третьего липшего» в других экспедициях. И теперь Ричард испытал его на своей собственной шкуре, в самой его скверной форме. Команда приспосабливается к новым условиям, когда одни участник покидает её. Если же этот человек неожиданно появляется и пытается снова влиться в коллектив, он неизбежно оказывается отвергнутым независимо от того, насколько популярным он был раньше.
