Природная любознательность и недюжинная память, наблюдательность и острая впечатлительность, постоянная жизнь среди народа и родной природы, вдумчивое чтение – все способствовало быстрому развитию Михаила Шолохова. Но решающим фактором его духовного роста как человека и гражданина, его формирования как будущего писателя стала бурная историческая действительность, предельно обострявшая мысли и чувства подростка.
Гражданская война потрясла Верхний Дон. Шолохов своими глазами наблюдал хозяйничанье белоказаков после свержения Советской власти на Дону весной 1918 года. Он был очевидцем прихода Красной Армии в январе 1919 года и Верхнедонского контрреволюционного восстания весной того же года. Он жил в ближайшей прифронтовой полосе на правом берегу Дона, когда в сентябре на левобережье снова была установлена Советская власть, а потом, в октябре, узнал о контрнаступлении белых. Наконец, будущий писатель стал свидетелем полного разгрома контрреволюционных армий на рубеже 1919–1920 годов и сам способствовал окончательному утверждению Советской власти в верхнедонских станицах и хуторах.
Как рассказывает О. Гинц, Шолохов и его ближайшие друзья всегда жадно стремились узнать, что происходит на фронтах, «глотали каждое слово», когда им попадалась в руки газета, старались во всем разобраться, понять значение каждого события.
Надо полагать, выбрать правильную дорогу среди самых разнообразных веяний и влияний юному Шолохову помогло и близкое знакомство с Иваном Алексеевичем Сардиновым, которого принято считать прототипом героя «Тихого Дона» Ивана Алексеевича Котлярова, а также с рабочим мельницы по имени Валентин (Валетка – в романе). То были люди, настроенные революционно, и впоследствии они погибли в борьбе за Советскую власть7. Интересно, что О. Гинц, вспоминая о своей дружбе с Сардиновым и прототипами других шолоховских героев – Давыдки и Захарки, рассказывает также, что его приглашал к себе на квартиру «некий слесарь, образованный и передовой человек». «…Я много от него узнал, – пишет О. Гинц. И заключает: – Наверно, это был слесарь, которому Шолохов дал в «Тихом Доне» имя Штокман», – большевик-подпольщик, играющий в романе такую большую роль в воспитании борцов за свободу из среды казаков.
Но приходилось Шолохову видеть и самых ярых врагов Советской власти, слышать их публичные выступления. О. Гинц сообщает, что в хутор Плешаков несколько раз приезжал атаман Верхне-Донского округа генерал-майор Алферов, тот самый, который был одним из руководителей наступления белоказачьих войск в конце 1918 года на Воронежскую губернию (об Алферове говорится во второй и третьей книгах «Тихого Дона»).
В ожесточенной схватке двух миров юный Шолохов отдал свои симпатии большевистской партии, делу освобождения трудового народа. Путь политического и духовного развития юного Шолохова – это путь к активному участию в борьбе за Советскую власть, за новую жизнь.
В 1919 году семья Шолоховых переехала из хутора Плешакова в хутор Рубежный. Очевидно, именно здесь узнал Михаил Шолохов еще одного будущего героя романа «Тихий Дон» – уроженца этого хутора Якова Фомина. Два года спустя, став во главе антисоветской банды, Фомин приобрел страшную славу отвратительной жестокостью и дикими грабежами. Писатель упомянул о своих встречах с Фоминым, когда рассказывал В. Гуре о создании «Тихого Дона». «Мне пришлось жить с ним в одном хуторе, за Доном, около двух-трех месяцев, – говорил Шолохов. – Часто вели мы горячие споры на политические темы…»8
К 1919 году и следует отнести начало общественно-политической активности Михаила Шолохова. Во всяком случае, в станице Каргинской, куда Шолоховы переехали из Рубежного (в том же
1919 году), четырнадцатилетний подросток уже слыл большевиком, и это была оценка его поступков, действий, вызывавших у белоказаков ненависть и желание с ним расправиться. «Мне помнится, – рассказывает писатель, – как во время гражданской войны, когда мне было 14 лет, в нашу станицу ворвались белые казаки. Они искали меня как большевика. «Я не знаю, где сын», – твердила мать. Тогда казак, привстав на стременах, с силой ударил ее плетью по спине. Она застонала, но все повторяла, падая: «Ничего не знаю, сыночек, ничего не знаю…»9
Нам еще не приходилось раньше говорить о матери писателя, Анастасии Даниловне, которая заслужила самую почтительную о себе память. «Это была настоящая русская женщина, крепкая, стойкая, большой нравственной силы», – вспоминает М.А. Шолохов (8, 382. Здесь и в дальнейшем автор ссылается на собр. соч. М.А. Шолохова в 8 томах. М., 1956–1960 гг. Сост.). Хорошо знавший Анастасию Даниловну, А.С. Серафимович писал, что она обладала «крепким, проницательным, живым умом»10. Судьба ее сложилась так, что грамоте она выучилась лишь на пятом десятке лет (и выучилась специально для того, чтобы без помощи других переписываться с сыном-гимназистом). Но именно она, считал А.С. Серафимович, подарила своему единственному сыну «наследство быть крупнейшим художником, драгоценный дар творчества»11. А.С. Серафимович называл Анастасию Даниловну «чудесной женщиной»12.
Когда на рубеже 1919–1920 годов на Дону была окончательно установлена Советская власть, в Каргинской открылась школа второй ступени13. У Михаила появилась возможность продолжить учебу. Но, как ни мечтал он о дальнейшей учебе, мысль о ней пришлось отложить на будущее. Жалованья отца, который поступил в 1920 году на службу в Каргинское станичное статистическое бюро14, не хватало для семьи. «…Я должен был начать трудиться, чтобы зарабатывать себе на жизнь», – рассказывал М.А. Шолохов французской писательнице Мадлен Риффо15.
Так, вслед за решающей переменой в жизни всего Дона – окончательным установлением Советской власти – в жизни Михаила Шолохова произошла и другая важная перемена: началась его трудовая деятельность.
II
Утверждение Советской власти на Дону в 1920 году не означало, что ее сразу признали те казаки, которые воевали в гражданской войне на стороне контрреволюции. Немалая часть из них еще надеялась, что барон Врангель поможет «освободиться от власти большевиков», что польские паны «похитнут» Советскую власть. Но все больше росли и крепли в трудовых казачьих слоях новые силы. В их рядах и нашел свое место Михаил Шолохов. Он участвует в разъяснительной и культурно-воспитательной работе, которую развернули на Дону молодые органы Советской власти: становится учителем по ликвидации неграмотности в хуторе Латышеве, в трех километрах от Каргинской. Верхнедонской окружной отдел народного образования, руководивший ликвидацией неграмотности в округе, был создан в Вешенской в конце января 1920 года16. Соответственно, начало работы Шолохова в хуторе Латышеве следует отнести не ранее, чем к февралю 1920 года.
