На этом общая характеристика преступной деятельности обвиняемых и заканчивается. Эта характеристика не отличается ясностью и определенностью. Бросается в глаза ее лоскутность - отсутствие органической связи между различными утверждениями обвинения.
Последнее утверждение - просто ложь. Нет ни одного составленного крымскими татарами документа, в котором было бы написано подобное. Крымские татары очень трудолюбивый народ. Их культура, особенно земледельческая, значительно выше, чем у местного населения, ввиду чего выше и их материальное благосостояние, чем они очень гордятся, и поэтому никогда не прибедняются.
Первое утверждение коротко состоит в том, что в Узбекистане с 1965 г. действует нелегальная организация, поставившая своей целью разрешение крымско-татарского вопроса. В состав этой организации входили (нелегально) и все обвиняемые, кроме Кадыева, Аметовой, Халиловой. Эти последние в разрешении крымско-татарского вопроса, согласно обвинительному заключению, не участвовали; вопрос же об их участии в нелегальной организации обойден. Вопрос о нелегальной организации темен не только в отношении названных лиц. Возьмем, например, формулу обвинения Баирамова Решата, который совершенно определенно назван членом нелегальной организации. Вот что сказано в отношении его, как итог следствия (стр. 82 обвин. закл.):
"...Обвиняется в том, что в период с января по август 1968 года, находясь в городах Москве, Мелитополе, систематически занимался изготовлением и распространением клеветнических документов, содержащих заведомо ложные измышления, порочащие Советский государственный и общественный строй, т. е. в совершении преступлений, предусмотренных статьями 1901 УК РСФСР и 1871 УК УССР".
Формула обвинения в конце обвинительного заключения всем, кто в начале этого документа назван как участник нелегальной организации, аналогична приведенной выше. А где же участие в нелегальной организации? Куда девалась эта организация?! Существовала ли в природе такая нелегальная организация? Если да, то почему в отношении ее не принято никаких мер? А если нет, то в общей формуле обвинения содержится - клевета. Совершенно очевидно, что верно последнее предположение, так как не только советник юстиции Березовский, но даже прокурор УзССР К. Рузметов не рискнул бы оставить безнаказанным участие в нелегальной организации и не тронуть саму эту организацию, коль скоро ему стало известно о ее существовании. Значит действительным вопросом, который и надлежит выяснить, является вопрос о том, зачем понадобилась столь грубая и беспардонная клевета в таком документе как обвинительное заключение. Но чтобы это выяснить, надо прежде всего разобраться - существует ли тот вопрос, ради решения которого была якобы создана нелегальная организация, крымско-татарский национальный вопрос, и в чем суть этого вопроса.
Итак, поговорим о крымско-татарском национальном вопросе.
Существует ли он? Да, существует. И создан он не крымскими татарами, а теми, кто оклеветал этот народ, ограбил его, зверски изгнал его со своей Родины, истребив при этом почти половину его состава, и поселил оставшихся в живых в резервациях на полупустынных территориях Средней Азии, Урала и Сибири.
Это было величайшее преступление против человечества - геноцид.
Крымских татар хотели истребить как нацию, частично - физически, затем путем ассимиляции. Именно для последнего крымских татар лишили исконной Родины... Ликвидировали: крымско-татарскую национальную автономию, крымско-татарский язык, крымско-татарскую литературу, духовную жизнь народа, его верования, традиции, праздники.
Геноцид - что в переводе на русский язык означает убийство народа - это страшное порождение двух окаянных фюреров XX века. Но бесноватый Адольф сразу замахнулся на нацию, насчитывающую много миллионов, а "марксист" Сталин решил "потренироваться" на малых нациях. В число этих наций попали и крымские татары.
Свыше 10-ти лет совершалось наиболее зверское убийство этой нации содержание ее в резервациях, которые назывались в нашей стране комендантурами. Со смертью Сталина резервации не были уничтожены. Изменился лишь режим в них. С 1956 года с крымских татар сняли режим спецпереселенцев, но оставили в силе запрещение покидать места ссылки. Их закрепостили на тех местах, куда они были в свое время так зверски депортированы со своей родной земли.
И народ, перенесший столь страшный террор, задавленный своим неравноправным положением, лишенный даже права называться крымскими татарами исконным названием своей нации, - начал борьбу за свое национальное равноправие, за право жить на родной земле, среди людей своей нации, за право иметь свой язык, школы на родном языке, периодическую печать, литературу, искусство, культуру. Это было всенародное движение, и руководство партии и страны понимало эти чаяния народа. Народные представители неоднократно принимались представителями партии и государства, которые выслушивали народных представителей и давали обещание разрешить наболевший вопрос. Но одновременно на местах велась другая "работа". Наиболее активных участников народного движения отдавали под суд по различным вымышленным обвинениям, распространялась клевета на движение крымских татар, с помощью полицейских репрессий подавлялась естественная национальная жизнь народа - массовые гуляния, свадьбы, похороны и так далее. Все это изображалось как враждебные акции со стороны крымских татар. Довольно продолжительное время существовали рядом названные тенденции - тенденция к справедливому разрешению крымско-татарского вопроса и тенденция к клевете на это движение и к насильственному его подавлению.
Соотношение между двумя этими тенденциями не всегда было одинаково. Если в начале преимущественное влияние имела первая тенденция, то потом на первый план начала все более выходить вторая.
Положение дел крымско-татарского народа стало совсем тревожным, когда партийно-государственное руководство послало для переговоров с народными представителями летом 1967 года одних только руководителей карательных органов государства - председателя Комитета безопасности Андропова, министра охраны общественного порядка Щелокова и Генерального Прокурора СССР Руденко. Присутствие секретаря Президиума Верховного Совета СССР не могло изменить нерадостной картины этой встречи представителей народа с теми, у кого в руках средства массового принуждения. Естественно, что после такой встречи народ с особо пристальным вниманием и тревогой ждал обещанного на ней Указа Президиума Верховного Совета СССР. И вот Указ от 5-го сентября 1967 года опубликован.
