На кораблях росло недовольство. Кое-кто распускал зловещие слухи о том, что провизия на исходе, что на корабли намеренно погрузили плохие продукты. Моряки стали роптать.
Ночью, когда корабли тихо скользили по спокойному морю, моряки разглядывали чужое небо. Знакомые звезды давно исчезли, ушла за горизонт Полярная звезда — надежный путеводитель в морских странствованиях. На небе сияли неведомые созвездия.
В эти ночные часы моряки часто обсуждали положение дел. Они говорили шепотом о том, что никто, кроме Магеллана и его друзей, не знает, куда плывут корабли; о том, что слишком много иноземцев взял с собой командир в плавание и всюду отдает им предпочтение, заставляя подчиняться им первоклассных испанских моряков. Пополз даже слух, будто бы Магеллан затеял всю эту экспедицию по уговору с португальским королем и собирается загубить или предать португальцам испанских моряков и корабли короля Карлоса.
Недовольные офицеры с каждым днем усиливали свою предательскую работу. Когда им приходилось ограничивать моряков в еде и питье, вводить строгости или налагать взыскания, они всячески давали понять, что делают это против своей воли, по приказу Магеллана, и что, будь они подлинными хозяевами, жизнь на кораблях была бы намного лучше.
11 января 1520 года на рассвете кормчий «Тринидада» увидел, что пустынный берег круто заворачивает на запад. Корабли замедлили ход. Капитан и кормчие съехались на «Тринидад».
Магеллан развернул карты. После долгих совещаний моряки убедились, что корабли стоят у входа в реку, которую мы называем Ла-Платой.
Магеллан сказал морякам:
— В 1515 году славный моряк Хуан де Солис поплыл на поиски того пролива, который ищем мы. Он плыл вдоль берега так же, как плыли мы, и в 1516 году добрался до этих мест. Высадившись на берег, де Солис объявил эту землю достоянием испанской короны. Но де Солис не успел исследовать окрестности: местные жители вступили в бой с высадившимися испанцами. Одним из первых пал де Солис, а презренные спутники его позорно бежали на корабли, оставив тела командира и других своих товарищей в руках врагов.
— Правда ли, что дикари тут же растерзали и съели убитого де Солиса? — спросил Альваро де Мескита. — Мне так говорили бывалые моряки в Севилье.
Магеллан ответил:
— Я знал многих участников плаваний де Солиса. Стремясь разузнать все, что могло быть полезным нам, я подолгу беседовал с ними. Они мне рассказали, что де Солис был убит странным оружием. Туземец издалека бросил два каменных шара, соединенных между собою длинным тонким ремнем. Со страшной силой обернулись шары вокруг ног де Солиса, ремень опутал его, и он упал на землю, а дикари, подбежав к нему, добили его копьями.
— Вместе с де Солисом погибло много его товарищей. Вот все, что известно про смерть этого замечательного моряка, — закончил Магеллан. — Но никто из моих собеседников никогда не говорил, что их командира съели у них на глазах.
Он помолчал и потом добавил:
— Во время стоянки в бухте Санта-Лусия многие забыли дисциплину. Судьба де Солиса должна служить нам предостережением. Мы попали в места дикие и опасные. Надо, чтобы все были осторожней. Надо запретить морякам сходить на берег в одиночку или небольшими группами. Придется посылать за водой и дровами вооруженные отряды. Пока одни будут работать, другие должны их охранять.
Капитаны разъехались на свои корабли, с тем чтобы к полудню двинуться далее в устье реки. Но внезапно налетела буря. Темные тучи скрыли берег из виду. Забарабанил косой дождь. Сильный шквалистый ветер погнал корабли обратно на север. Буря длилась до глубокой ночи. С большим трудом удалось закрепить якоря.
Утром, когда ветер стих, корабли снова подошли к берегу.
Берег был песчаный и низменный. Лишь вдалеке возвышались три холма. Моряки сначала приняли их за острова, потому что серый берег издали казался водной поверхностью. Самый высокий холм моряки назвали «Монте Види», — теперь там стоит столица Уругвая, город Монтевидео.
Эскадра стала медленно и осторожно входить в устье реки. Впереди шел самый маленький корабль «Сант-Яго». На носу его стоял матрос и все время мерил дно.
Река становилась все мельче.
Корабли пошли еще медленнее.
В полдень один из моряков «Сант-Яго» опустил на веревке кружку и зачерпнул воды. Он осторожно глотнул, лицо его просияло, и он залпом выпил всю кружку.
— Пресная! — хрипло закричал он.
— Пресная вода! — эхом пронеслось по кораблям. Моряки засуетились. Повсюду спускали в воду кружки и ведра и жадно пили свежую пресную воду.
Корабли были в устье реки. Ла-Плата катила им навстречу свои желтовато-серые воды. Дул северный ветер, и по реке ходили пенящиеся волны. Корабли шли недалеко от северного берега. Другого берега не было видно. Магеллан приказал бросить якоря у подножия Монте Види.
Вечером на «Консепсионе» случилось несчастье. Капитан приказал юнге Гильомо де Лоле зачерпнуть пресной воды. Мальчик низко нагнулся через борт корабля, вытягивая тяжелое ведро. Раздался треск. Гнилая доска бортовой обшивки сломалась, и Гильомо упал в воду. Тотчас же спустили лодки, но найти юнгу не удалось. Очевидно, его затянуло под корабль.
Утром священник спел заупокойную молитву, а писец составил опись несложного имущества юнги. Его камзол, старенькая шпага и маленький сундучок с одеждой поступали на хранение к писцу; по окончании плавания нужно было переслать все это в Валенсию, где жила старая мать погибшего.
Днем опять созвали совет. Было решено обследовать окрестные места. Магеллан поплыл на «Сан-Антонио» к югу. Хуана Серрано он послал на «Сант-Яго» к западу вдоль берега. Остальные три корабля остались у Монте Види.
Через два дня Магеллан вернулся. Он добрался до противоположного (южного) берега. Вода всюду была пресная, и Магеллан понял, что нечего и надеяться на то, что здесь можно найти пролив. Он знал теперь, что это широкое устье большой и многоводной реки. Он назвал ее рекой Солиса.
«Сант-Яго» отсутствовал две недели. Смелый Серрано забрался на своем маленьком суденышке далеко вверх по реке, но и он не нашел ничего примечательного — берега всюду были низменны и пустынны. Кое-где виднелись дымки, но людей он не встретил.
Зато к кораблям, стоявшим у Монте Види, Туземцы явились сами. Однажды ночью вахтенный «Консепсиона» поднял капитана Гаспара де Кесада с постели и тихо сказал ему, что на корабль явился туземец. Кесада выбежал наверх. В самом деле, на корабле стоял освещенный яркой луной человек, закутанный в шкуру. Его каноэ была привязана к рулю.
Обрадованный Кесада подарил пришельцу красную рубашку и начал с помощью жестов беседу. Но туземец не сумел ничего сообщить толком и скоро уехал. Правда, Кесада уверял потом, будто туземец рассказал, что на берегах этой реки много серебра. Индейцу действительно показали серебряную тарелку, и он стал улыбаться и почему-то показывать на берег. Что он имел в виду — неизвестно, но Кесада, который не упускал случая восстановить экипаж против Магеллана, заявил морякам, что следовало бы остаться в этих местах и хорошенько разузнать про богатейшие россыпи серебра, о которых говорил туземец, а не продолжать плавание в погоне за несуществующим проливом.
