Второй вылет командир назначил после обеда. Маршрут решили не менять. И за это жестоко поплатились. Именно в лесу с земли потянулись трассы "эрликонов", и ведущий увидел вокруг своей машины зловещие шапки разрывов. И тут же почувствовал удар спереди и снизу. Взглянул на приборы - резко упало давление масла в моторе. Он стал глохнуть, а при подходе к Днепру и совсем остановился.
Перед Михайличенко прямо по курсу лежала вытянутая поляна. Это была старая вырубка, сплошь покрытая пнями. Выбора в такой ситуации не было нужно садиться.
Раздался треск, штурмовик несколько раз подбросило, привязные ремни у летчика лопнули...
Сколько длилось забытье, Иван не помнил. Когда пришел в себя, как сквозь кисею увидел ползущих по полю людей в маскхалатах.
Потянулся к пистолету, но тут же услышал: "Мы свои, братки! Быстрее вылазьте из кабин, а то немец сейчас ударит из минометов. Он эту поляну хорошо пристрелял".
Едва летчик и воздушный стрелок выпрыгнули из самолета, как рядом шлепнулась первая мина, потом посыпались одна за другой. "Ильюшин" вспыхнул...
Нелегкое испытание выпало в эти дни и экипажу лейтенанта И. Кузнецова. Туманным январским вечером его звено возвращалось из разведывательного полета. Густая, непроницаемая облачность не давала самолетам возможности подняться на достойную высоту, и они шли на бреющем. Кузнецов почувствовал толчок, "ил" сильно тряхнуло, и мотор изменил свой "тембр".
- Прыгай! Иду на вынужденную! - крикнул он воздушному стрелку сержанту В. Мужинскому, но тот дал понять, что командира не бросит.
Штурмовик резко пошел на снижение. Внизу промелькнуло какое-то село. Приближался перелесок. Через мгновение машина, снеся снежный сугроб, замерла, окутанная белой тучей. Летчик и стрелок выскочили из кабин, хотели кинуться к лесочку, но, словно из-под земли, перед ними выросли немецкие автоматчики.
- Рус, плен! - заплясали гитлеровцы, как дикари, вокруг связанных по рукам и ногам летчиков. Содрав с пленных одежду, обувь, они погнали их в деревушку и заперли в сарай.
Какое-то время часовой ходил взад-вперед, вдоль сарая, подпрыгивая от холода. Затем исчез в хате, из которой доносились звуки губной гармошки и пьяные голоса оккупантов.
Позже Кузнецов рассказал боевым побратимам, как он забрался на чердак, полазил в темноте, нашарил какое-то тряпье, куски старой брезентовой попоны, обрывки бечевки... Находка помогла им "одеться", обернуть ноги брезентом. Выждав, когда солдаты угомонятся, пленники железным шкворнем приподняли перекладину, запиравшую сарай, и выскользнули наружу.
Сутки пробирались лейтенант Кузнецов и сержант Мужинский к своим. Обмороженные, голодные, выбившиеся из сил прибыли они в часть.
Через несколько дней командир полка майор Володин слетал на розыски пропавшей машины. Нашел. Отступая, фашисты облили поврежденный самолет бензином и подожгли. Нашел Володин и подворье, сарай, где томились пленные. Хозяйка, пожилая колхозница, рассказала следующее. Услыхав от немцев, что в сарае заперты два советских летчика, она выставила на стол все свои запасы, выпросила у соседей самогонки и до бесчувствия напоила немецких вояк. Утром, обнаружив, что сарай пуст, а пленных и след простыл, гитлеровцы избили часового, который, благодаря сообразительности хозяйки, тоже оказался мертвецки пьян...
Выбывшего из строя лейтенанта И. Михайличенко заменил капитан Г. Красота. Его эскадрилья и девятка "ильюшиных" майора Г. Чернецова часа два держали гитлеровцев под штурмовым огнем у балки со странным названием Злодейка. Когда после боя этот район посетил с несколькими штабными работниками генерал П. А. Ротмистров, они насчитали пятьдесят сгоревших бронемашин, большинство из которых были "фердинанды". Потери в живой силе составили убитыми свыше четырехсот гитлеровских солдат и офицеров.
4 февраля обострилась обстановка в районе Крымки, на участке войск 53-й армии. В архивах в Подольске я разыскал тревожную радиограмму, адресованную генералу В. Г. Рязанову начальником штаба этой армии:
"Бейте танки и бронетранспортеры в районе Соболенка, Толмач - это войска противника. Артиллерию не трогать - она наша" {18} .
Командир корпуса срочно прибыл в район Крымки, где гитлеровский генерал Брайт пытался прорваться к своим окруженным частям. В течение ночи там был оборудован командный пункт авиаторов с необходимыми средствами управления. Взлетевшие с Кировоградского узла штурмовики и истребители во взаимодействии с артиллерией двое суток подряд утюжили танковые части Брайта.
Процитирую вторую радиограмму из штаба 53-й армии:
"Радостно бьется сердце, наблюдая отличную работу нашей авиации. Меткими массированными ударами штурмовиков вместе с артиллерией наступление противника остановлено" {19}
Только за день штурмовики генерала Рязанова уничтожили 33 вражеских танка, сожгли более 100 автомашин с грузами, подавили огонь 5 артиллерийских батарей, огнем из пушек и пулеметов истребили до 300 вражеских солдат и офицеров.
...Февраль, как и его предшественник январь, не скупился ни на снегопады и метели, ни на мглистые туманы и холодные дожди.
Несмотря на капризы природы, авиаторы все время были в работе: где не могли вылететь большие группы самолетов, там поднимались пары, четверки, вели разведку, ходили на "свободную охоту".
Когда по данным разведки стало известно, что в юго-западном направлении на Новомиргород идет танковая колонна с пехотой на автомашинах, в воздух с аэродрома Николаевка поднялись шесть "илов" 667-го авиаполка.
Погода стояла довольно сложная: десятибалльная облачность, ограниченная видимость по горизонту. Под крылом в серой мгле с трудом просматривалась покалеченная, опустошенная, разграбленная земля. Кое-где полыхало зарево горящих деревень. А между ними маячили у брошенных окопов и траншей, на буграх и в канавах разбитые немецкие танки и пушки, автомашины и повозки, штабеля снарядов...
Не успела штурмовая группа отойти от аэродрома километров на десять, как ведущий заметил на поле шесть "тигров". Они вели пушечный огонь по пехотинцам и упрямо ползли в направлении Николаевки, где размещался штаб дивизии генерала Ф. А. Агальцова и авиаполк истребителей.
Точечные цели при плохой видимости, да еще в движении, бить весьма трудно, но подчиненные штурмана капитана А. Компанийца умели разить противника по-снайперски.
Первая же атака принесла удачу; задымил один танк, остановился с перебитой гусеницей второй, заплясал огонь на броне еще двух "тигров". Два уцелевших танка развернулись назад, начали петлять по полю. Штурмовики их обстреляли из пушек...
Как и на Курской дуге, здесь, под Корсунем-Шевченковским, крепли крылья молодых пилотов.
