И так каждый день.
Поскольку в Италии нас никто не обеспечивал ни гостиницей, ни едой, нам выдали деньги на гостиницу и стопроцентные суточные. (Что-то около восьми долларов в день.) Гостиничных хватило на самую дешевую гостиницу — у вокзала, для проституток. Ромм с Чухраем поселились в одном номере, Нея Зоркая — в другом. А меня распределили в один номер с Баскаковым. Баскакова я первый раз увидел в аэропорту: длинный, под два метра, сутулый, нахохленный и мрачный.
Я пошел к Ромму, сказал, что не хочу жить с Баскаковым. Пусть для меня снимут отдельный номер, — а разницу я доплачу из суточных.
— А ты спроси Баскакова, согласен ли он тоже доплачивать за отдельный номер, — сказал Ромм.
Я пошел и спросил.
— Ты мне не мешаешь. Вдвоем веселее, — мрачно сказал Баскаков.
Номер был маленьким: санузел и душ размером метр на метр, и комнатка, где с трудом разместились две спаренные узкие кровати и платяной шкаф, на шкафу стоял телевизор. Больше его некуда было поставить. А кровати были не только узкие, но и короткие — мне как раз, а у длинного Баскакова ноги упирались в шкаф. По ночам из коридора доносилось пьяное пение и ругань на разных языках — то матросы били проституток, то проститутки били матросов.
Баскаков в общении оказался приятнее, чем с виду. Он первый раз был за границей и все время у меня спрашивал, что можно, а что нельзя (хотя должно было бы быть наоборот). Меня угнетала только его энциклопедическая память. Предположим, говоришь ему — писатель Корочкин. Он моментально называет четырех Корочкиных: одного из позапрошлого века, одного из прошлого и двоих ныне живущих. Даты рождения и смерти и кто что написал. (Баскаков до Госкино работал в ЦК по культуре.)
Когда мы стали раскладывать вещи, Баскаков удивился, что у меня с собой пять белых рубашек: я, наученный мексиканским опытом (там каждый вечер был прием), взял с собой все, что были.
— А я только две взял, — сказал Баскаков. — Двух хватит?
— Не знаю. Да если надо будет, еще купите, здесь, говорят, недорого.
— Нет, — сказал Баскаков. — Себе я ничего покупать не буду. В крайнем случае ты мне свою одолжишь? У тебя размер сорок?
— Сорок.
— И у меня сорок. А рукава под пиджаком не видно.
Баскаков экономил на подарки для жены Юли, которую очень любил и очень боялся.
На четвертый день симпозиума выступал какой-то плюгавый, плохо одетый итальянец — сеньор Эргас. (Он послушал, послушал, что здесь говорят русские, и понял, что в Советском Союзе кино штампуют, как консервы.)
— Отвечать будем? — спросил Чухрай у Ромма.
— Много чести.
Синьору Эргасу ответили итальянцы: пусть сначала посмотрит «Балладу о солдате» сидящего здесь Чухрая, а потом судит.
После окончания симпозиума сеньор Эргас подошел к нам и сказал, что если его выступление нам показалось резким, то он приносит свои извинения. И пригласил нас завтра вечером на ужин.
Раз мы приглашены на ужин, на следующий день решили не обедать. В Риме вещи дешевые, а еда дорогая. В харчевне две порции спагетти стоят столько же, сколько пара обуви. Съел полтарелки макарон и думаешь — вот каблук и подметку съел… Съел еще — а вот уже кожаный ботинок проглотил… А все хотят что-то купить…
Днем нас принял посол. Посол расспросил про симпозиум и пригласил вечером на выступление ансамбля Игоря Моисеева. (Ансамбль приехал на гастроли в Рим, и сегодня было его первое выступление на Олимпийском стадионе.) Мы поблагодарили и сказали, что не можем: нас уже пригласил на ужин сеньор Эргас, один из участников симпозиума. Кто он, не знаем, но человек явно небогатый.
Посол сказал, что, раз договорились, надо идти — всем, кроме Баскакова:
— Вы — лицо официальное и можете присутствовать на ужине, только если там будет кто-нибудь в вашем ранге.
И посол пригласил Баскакова поехать с ним на Олимпийский стадион.
— Придется мне у тебя белую рубашку взять, — сказал Баскаков. — К Эргасу я бы и в водолазке поехал, а с послом на концерт без галстука нельзя.
Вечером, когда за Баскаковым заехала посольская машина, он попросил:
— Товарищи, а вдруг у этого Эргаса окажется кто-нибудь «в ранге», все бывает. Тогда пришлите за мной.
Обидно ему тратить вечер в Риме на русский ансамбль.
А нас к сеньору Эргасу на микроавтобусе повез представитель Совэкспортфильма. Подъехали к мраморному палаццо со швейцаром у входа.
— Адрес не перепутали? — спросил Ромм.
Представитель посмотрел на визитку:
— Да вроде нет, — и спросил у швейцара: — У вас здесь живет синьор Эргас?
— Да.
— На каком этаже?
Швейцар сказал, что на всех. А гостей он сегодня принимает на втором — в зимнем саду.
Представительный мужчина в смокинге встретил нас в вестибюле и проводил в зимний сад. Там у входа нас приветствовал сеньор Эргас и представил своим гостям, среди которых оказались министр иностранных дел, министр культуры, еще какие-то министры… И Росселини, Антониони, Феллини, Карло Леви, Альберто Моравиа… И другие знаменитости.
Сеньор Эргас оказался очень богатым и влиятельным человеком.
— Надо бы попросить, чтобы за Баскаковым кого-нибудь послали, — сказал Ромм представителю Экспортфильма.
— Не пошлют, — сказал представитель. — Они не понимают, что такое Госкино, и думают, что Баскаков кагэбэшник. По-моему, они даже обрадовались, что он не пришел.
— А ты им объясни, что Баскаков продюсер всех советских фильмов, — сказал Ромм. — Одних художественных и телевизионных около трехсот в год. Столько ни одна кинокомпания не производит! Так что Баскаков — продюсер номер один мирового масштаба!
Представитель пошел просить машину.
Хозяин дома пригласил всех в другой зал, где уже были накрыты длинные столы, а на столах!..
— Что будем брать? — оживился Ромм.
— Лично я — поросенка, — сказал я и положил себе кусок с аппетитно поджаренной корочкой. — И… еще поросенка!
И положил второй кусок.
Тут вернулся представитель:
— Михаил Ильич, я договорился. Они дают машину и сопровождающего. Только просят, чтобы кто-нибудь из наших тоже поехал.
— Поезжай ты, — сказал я.
— А кто будет переводить? Так что извини, Данелия, — сочувственно развел руками Ромм. — Ты у нас самый младший.
Я поставил тарелку с поросенком и на лимузине, в компании толстого темпераментного итальянца, поехал за Баскаковым. Когда подъехали, концерт уже начался. Полный аншлаг, и толпа желающих попасть у входа. Где мы тут Баскакова найдем?
— Моменто, — сказал итальянец и через полчаса появился с Баскаковым.
