Но они успели зачать ребенка. В результате 21 января 1801 года Каролина произвела на свет первого ребенка мужского пола в клане Бонапартов.
Мальчика назвали Ашилль-Шарль-Наполеон. Ашилль, Ахиллес, воин. Шарль — это в честь его корсиканского дедушки Карло Буонапарте. Имя Наполеон, само собой, было почти обязательным. Крестными родителями мальчика стали сам Наполеон и его падчерица Fортензия де Богарне.
«С рождением Ашилля и при отсутствии у Наполеона прямого наследника. Каролине подумалось, что перспективы на получение преимуществ над сестрами и братьями ей были обеспечены».
В конце 1801 года Каролина вновь была беременна, а 25 апреля 1802 года она родила в Париже дочь, которую назвали Марией-Летицией-Жозефиной: Летицией — в честь бабушки, Жозефиной — в честь понятно кого, а Мариями называли всех девочек в семействе Бонапартов. Крестными родителями ребенка стали Наполеон и его жена Жозефина.
16 мая 1803 года в Милане у Каролины родился второй сын, которого назвали Люсьеном-Наполеоном-Шарлем. «И второй сын получил имя Наполеон. Так было надо. Так поступали все вокруг. Если бы Наполеоном можно было называть девочек, все делали бы это с превеликим энтузиазмом».
В августе 1803 года Мюрат вернулся в Париж, и на него, как из рога изобилия, посыпались почести. По всеобщему мнению, у истоков этого взлета и немалого богатства Мюрата стояли хлопоты его жены Каролины. «Дальновидная и жадная, тонкая и умелая интриганка, она ловко умела пользоваться покровительством брата».
В частности, в мае 1804 года Мюрат в числе других восемнадцати счастливчиков стал маршалом Империи. А потом Наполеон сделал его Великим адмиралом Империи, хотя Мюрат «не только не служил во флоте, но и даже просто не умел плавать».
22 марта 1805 года в Париже у Мюратов родилась дочь Луиза-Жюли-Каролина. Несложные расчеты показывают, что девочка была зачата уже на маршальском ложе.
После этого Наполеон выложил Каролине 950 000 франков, что позволило ей с Мюратом купить в марте 1806 года Елисейский дворец в самом центре Парижа.
Недалекий Мюрат был абсолютно счастлив, считая, что он достиг вершины славы, но Каролина думала иначе — она была уверена, что поднимется еще выше.
//__ * * * __//
«После рождения четвертого ребенка Каролина, пробывшая беременной тридцать шесть из последних пятидесяти восьми месяцев, то есть почти две трети прожитой за этот период жизни, посмотрела на себя в зеркало. Перед ней стояла совсем еще молодая двадцатитрехлетняя женщина, полная сил и отнюдь не потерявшая привлекательности.
Да, конечно, талия была уже не столь изящна, как это было в восемнадцать лет, но все же.
Оценив себя весьма положительно, Каролина решила, что настало время заняться собой. Ее Мюрат опять находился где-то далеко в очередном походе, а заняться собой хотелось немедленно. Мюрат. Ну и что, Мюрат? Все эти эскадроны, ментики, долманы, вальтрапы, палаши и картечи — все, что без остатка заполняло его жизнь в последние годы, для нее это был лишь пустой звук. Как ни крути, но она не ощущала себя гражданином страны под названием Иоахим Мюрат, а вдали от нее она не чувствовала себя на чужбине».
Жадная до любви Каролина посмотрела вокруг, и взор ее остановился на молоденьком адъютанте мужа Шарле де Флао. Это было как раз то, что нужно, чтобы отвлечь себя от мысли, что ты — мать четверых детей.
Каролина умела добиваться поставленных целей, и вот ее уже стали видеть под ручку с Шарлем де Флао на вечерах, которые она организовывала в Нейи.
Но прошло всего несколько месяцев, и бурно начавшийся роман стал затухать. Более того, в дело вмешалась падчерица Наполеона Гортензия де Богарне, тоже имевшая известные виды на молодого офицера. В результате тот «переключился» на Гортензию, и отношения между двумя представительницами кланов Бонапартов и Богарне, никогда не бывшие блестящими, превратились в открытую вражду. И все бы ничего, но Гортензия тоже была замужем, причем за братом Наполеона Луи. Понятно, что ни о какой любви тут не могло быть и речи, так как брак этот был навязан ей Наполеоном.
История отношений Гортензии, Луи Бонапарта и Шарля де Флао не входит в тему нашего повествования, но считается, что первые двое так никогда и не полюбили друг друга, а от последнего Гортензия родила внебрачного сына. На фоне всех этих событий Каролина безумно страдала от ревности. Точнее — от уязвленного самолюбия.
//__ * * * __//
Зависть и злоба душили Каролину еще по ряду причин. Например, в июне 1805 года Эжен де Богарне был назначен Наполеоном вице-королем Италии, а она получила от брата «всего» 200 000 франков.
Официальный доход Мюрата при этом уже достигал почти 700 000 франков, а кроме этого ему принадлежала недвижимость и другие капиталы. Но Каролина всем была недовольна — ее жадность и честолюбие не знали границ. И она, в отличие от многих одержимых завистью, прекрасно умела добиваться своего. В результате в 1806 году, уступая бесконечным просьбам сестры, Наполеон объединил баварское герцогство Берг и прусское графство Клеве и отдал их Мюрату, «своему возлюбленному зятю».
Столица нового герцогства располагалась в старинном городе Дюссельдорфе, но и этого Каролине было мало. Титул Великой герцогини — это почти корона, но не совсем то, о чем она мечтала. Ведь ее старший брат Жозеф уже был королем Обеих Сицилий, а другой брат Луи с его «проклятой Гортензией» — королем и королевой Голландии.
Мюрата, как назло, не было рядом. Он все воевал где-то — в данном случае, в Пруссии. Это был апогей его военной карьеры. И Каролина чувствовала себя брошенной. Она уже семь лет состояла в официальном браке с ним, у нее уже было четверо детей, то есть, выражаясь современным языком, она была замужней многодетной женщиной. И уже не такой привлекательной внешне.
«Есть прописная истина, что в женщине непривлекательную внешность при хорошем характере следует предпочесть красоте с буйным нравом. Так вот, Каролина обладала и не столь привлекательной внешностью, как, например, Жюльетта Рекамье — первая красавица Европы, Гортензия де Богарне и некоторые другие, и необузданным нравом, замешанным на покровительстве всесильного брата и лести окружающих».
Характеристика Каролины, данная историком Жаном Тюларом, не очень завидна; для нее он не нашел других определений, кроме следующих: «Дальновидная и жадная, тонкая и умелая интриганка».
А вот оценка одного из современников Каролины: «Все силы души, страсть и проницательность эта женщина употребляла на интриги».
Сам Наполеон на острове Святой Елены скажет о сестре: «У Каролины — одаренная натура, сильный характер и необузданное честолюбие».
//__ * * * __//
Весной 1807 года Каролина инициировала кратковременный роман с генералом Жюно, бывшим в то время военным губернатором Парижа (об этой истории более подробно рассказано в главе, посвященной генералу Жюно).
Мюрат в это время сражался где-то в Саксонии, Восточной Пруссии или Польше. В промежутках между походами он наезжал в Париж, где, как и его жена, предавался любовным интрижкам. Но при всем при этом у гасконца был слишком зоркий глаз и острый нюх, и поэтому ни одно из этих его увлечений не переросло в серьезную связь, способную навредить его карьере.
Но узнав о последнем романе Каролины, он посчитал себя оскорбленным. Опасаясь высказывать прямые претензии своей очень удобной для продвижения по служебной лестнице супруге, он затаил злобу в отношении Жюно, убеждая себя, что именно тот стал главным виновником произошедшего. Отметим, что злопамятный Мюрат не только никогда не простит Жюно, но только и будет ждать случая, чтобы отомстить.
Каролина тоже знала об увлечениях мужа, однако, как это ни парадоксально, тот факт, что супруги то и дело изменяли друг другу, никак не отражался на их отношениях. Более того, их честолюбивые планы только укрепляли их супружеские узы.
//__ * * * __//
Следующим поклонником Каролины, оказавшимся в ее постели, стал князь Клеменс фон Меттерних. Произошло это в силу различных обстоятельств, но в том числе и потому, что Каролине пришло в голову, что теперь единственной, кто мог бы ей помочь в реализации ее честолюбивых замыслов, была Австрия в лице ее блистательного парижского посла.
Прежде чем рассказать эту пикантную историю, следует отметить, что Клеменс фон Меттерних, сделавший себе потрясающую карьеру, действовал главным образом через женщин. «Неподражаемое сочетание выдающегося ума и обольстительной внешности, хлесткой иронии и утонченной лести, отваги и предусмотрительности позволяло ему быть одновременно и прекрасным дипломатом, и осведомленным шпионом, и влиятельным политиком, и неотразимым покорителем самых недоступных женских сердец.
Женщины самых разных возрастов и положения были без ума от него, а он тем больше нравился своим жертвам, чем безжалостнее терзал их. Не обратить на него внимание было просто невозможно, ибо на всех приемах он неизменно появлялся в потрясающей ярко_ красной униформе мальтийского рыцаря, был очаровательно нагл и блестяще остроумен».
