Мехти, стругавший доску для рамы, взглянул на девушку и так же тихо ответил:
- Есть у нас пословица, Вася: "И у льва и у львицы - повадки львиные!"
- Хорошая пословица, - задумчиво сказал Вася.
Наконец все было готово. Оставалось только натянуть холст на подрамник и загрунтовать его. Мехти с удовольствием думал о том времени, когда он нанесет на холст первый мазок. Знакомое нетерпение овладело им.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Солнце давно скрылось за грядами Опчины. Небо было светло-голубым; кое-где, похожие на расчесанную шерсть, стыли желтовато-фиолетовые облачка. На землю спускались тяжелые сумерки.
Виа Фортуна казалась вечером особенно неприглядной.
Когда совсем стемнело, с приморской стороны на виа Фортуна - "Улицу счастья", превращенную гитлеровцами в улицу публичных домов, - свернул коренастый человек. Он медленно, как бы ощупью, добрался до темного подъезда углового дома, остановился, с опаской оглянулся в темноте, и рука его потянулась к звонку. За дверью послышались торопливые шаги; дверь отворилась, из-за нее выглянула молоденькая горничная. Она приветливо улыбнулась:
- Входите, синьор. Вы без синьорины?
- Да, я один.
- Пригласить кого-нибудь? Или - наркотики?..
- Нет, мне ничего не надо. Я по делу. Где хозяин?
- Сейчас выйдет.
По лестнице, полукругом ведущей на второй этаж, уже спускался дряхлеющий мужчина в узорчатом, изрядно поношенном халате из дорогой парчи.
Прищурив близорукие глаза, он еще издалека попытался определить: кто к нему пришел? Подойдя ближе, хозяин дома Мазелли, сдававший меблированные комнаты, принялся рассматривать гостя еще бесцеремоннее.
- Чем могу быть полезен синьору? - осведомился Мазелли.
- Меня интересует, найдется ли в этом доме человек, умеющий управлять яхтой? - небрежно спросил Карранти. Это был пароль.
Мазелли не ответил. Продолжая взглядом изучать гостя, он кивнул головой, учтиво пожал ему руку.
- Кто это вас так разукрасил? - показал он на заживавший рубец на лбу гостя.
- Я сам.
- Вот как!
- Да. Но я устал. Можно мне сначала отдохнуть? - сказал Карранти.
- Идемте, я покажу вам вашу комнату.
Мазелли мягко взял его под руку и вызвал горничную. Та не заставила себя ждать.
- Да, синьор?
- Кофе или коньяк? Не поскуплюсь на "Мартель"! - предложил Мазелли.
Карранти вспомнилось, как хотелось ему коньяку тогда, на вилле.
- Кофе, - коротко сказал он однако.
- Кофе! - Мазелли отпустил горничную и обратился к Карранти: - Меня уже предупредили о вашем приходе. Если я правильно понял, вы хотите встретиться с ним завтра?
- Да! И перед такими встречами лучше не пить.
Они поднялись на второй этаж, и Мазелли ввел Карранти в комнату, находившуюся в конце коридора. Это была обыкновенная меблированная комната, обставленная во французском стиле. На стене висела копия с картины Буше "Венера и Вулкан". Но только в оригинале над Вулканом, объясняющимся в любви Венере, витают купидоны, благословляя их любовь, а в копии исчезли и купидоны, и серебристость цветной гаммы, и тонкие оттенки. Копировщик наложил на полотно грубые слащавые краски, и сцена любви превратилась под его кистью в сцену разврата.
За кофе Мазелли рассказал Карранти пару смешных анекдотов, но они не развеселили Карранти. Тогда Мазелли понял, что гостю не терпится поговорить о неотложных делах. Мазелли сразу стал серьезным. Они беседовали недолго: Карранти хотелось хорошенько выспаться перед предстоящей утренней встречей.
Как только Мазелли ушел, Карранти плотно закрыл за ним дверь и тщательно проверил замок. "А впрочем, чего я боюсь? - разозлился он на себя. - Неужели они меня здесь разыщут? Все нервы, нервы... А ловко получилось с Михайло! После такого удара не выживет и самая живучая кошка!.. Когда я уходил, Михайло уже не дышал. Но остались другие, остался проклятый русский полковник, черт бы его побрал! Кто это, кстати, свистел тогда в коридоре? А, нервы все это, нервы!.. Напрасно я отказался от коньяка..."
Карранти хотел было лечь в постель, но в коридоре послышался шум. Он прислушался... Все было тихо, но и это тревожило Карранти. Он подошел к двери, снова пощупал замок... Ему показалось, что замок непрочен. Кто его знает, на что способен этот Мазелли. Возьмет да и выдаст его партизанам... "Нет, я совсем развинтился", - подумал Карранти.
Он все же взял стул и пристроил его к ручке двери так, чтобы дверь труднее было открыть. Потом вынул из кармана пистолет и спрятал его под подушку.
Утром к Карранти вернулась обычная бодрость: он почувствовал себя готовым к любой деятельности - дипломатической и шпионской, уголовной и коммерческой... Да, и коммерческой, ибо у него возник уже план - сыграть на смерти Михайло. Он решил скрыть пока эту смерть... Прежде всего, Карранти боялся, что немцы, когда он расскажет им об убийстве Михайло, могут просто не поверить ему: доказательств у Карранти пока не было. К тому же, выждать было и выгоднее, - Карранти был уверен, что сумма, предложенная за голову Михайло, будет все увеличиваться и увеличиваться: все крупные диверсионные акты, совершаемые партизанами в Триесте, немцы по-прежнему будут связывать с его именем. Надо выбрать момент поудобнее, и тогда предъявить немцам более крупный счет.
В дверь постучали. Карранти подошел, вытащил из ее ручки стул, поставил его на место и открыл дверь.
Это была горничная.
Когда она убрала комнату и собралась уже уходить, в дверях появился Мазелли.
- Быстренько! - приказал он горничной. - Накрой-ка стол на троих!
- Нет, - остановил его Карранти, - на двоих
- Я не буду мешать вам. А советы мои могут пригодиться.
- Я очень ценю ваши советы, но тем не менее мне не хотелось бы впутывать вас в это дело.
- Так как же прикажут синьоры? - спросила горничная. - На двоих или троих?
- На двоих, - мрачно сказал Мазелли. Горничная ушла.
Через некоторое время из вестибюля донесся растерянный женский голос. Рука Карранти машинально опустилась в карман. "Партизаны!" - мелькнула у него мысль. Заметив, что Мазелли спокоен, он насторожился еще больше.
- Что за шум? - спросил он. Мазелли невозмутимо разглядывал потертую обивку на стуле. Шум внизу все нарастал.
- Что это значит? - закричал вдруг Карранти высоким, каким-то чужим голосом.
Мазелли исподлобья взглянул на побледневшее лицо Карранти и усмехнулся. - Вы плохо спали эту ночь, - заметил он. - Возьмите себя в руки. Вот вам мой первый совет.
- Я не нуждаюсь в ваших советах. Мне нужно знать, что это за шум?
Мазелли не ответил и ушел, оставив Карранти в полном смятении. Карранти было известно о многих темных делах Мазелли. Он, конечно, был пострашнее тех головорезов, с которыми Карранти встречался в марсельском порту и в Ницце, получая от них те или иные сведения. Мазелли был мерзавцем американской выучки. Он продавался всем, кто хорошо платил. Кто же сейчас платит больше, чем Америка?..
