слабости, швов на пузе, требующих перевязки… Всё время с мамой мысленно разговариваю. Думаю, как она бы сказала что-нибудь типа «ну болеешь!», а потом, когда мне лучше – «ну ожил!». Конечно, надо радоваться, что опухоль отрезали наконец. Я ведь полгода к этому шёл. Получилось более травматично, чем ожидалось, плюс новые трудности жизни после операции, восстановительного периода, затмевают радость и приглушают оптимизм. Это неправильно, я понимаю. Оптимизм глушить нельзя.
Через несколько недель после операции мне провели очередное КТ. Это вот самое важное и самое страшное: вдруг опухоль, когда её резали, метастазировала?.. Опять ад ожидания, вердикт: чисто. Обошлось. Я стал волноваться, что уже, наверное, серьёзно облучился. Спросил Е. О., но она сказала, что такие дозы с такой частотой КТ ни на что не влияют. Успокоился. Оставалось пройти очередные три химии. Химия – такая же, как до операции: капельница, две недели таблеток, неделя отдыха, и так три раза. По прикидкам получалось, что до весны. Хотя я понимал, что всё может переиграться. Я учился жить в состоянии постоянной неопределённости. Жизнь – это, в общем-то, и есть постоянная неопределённость. Тоже урок мне.
…nothing lasts forever,
even cold November rain… [14]
Я морально готовился к очередному сеансу иммунотерапии. Он был запланирован на 31 марта, с контрольным анализом крови 30 марта, в понедельник. Но перед выходными мне написала химиотерапевт: из-за эпидемии отложим лечение, недели на две-три, протокол позволяет.
Ну и ладно, говорю, мне самому стрёмно по метро мотаться.
Но уже во вторник химиотерапевт мне снова написала, что надо бы кровь сдать, приезжайте, мы вам такси вызовем за счёт спонсора, компании-производителя препарата, который мне, собственно, капают в рамках исследования. Я попытался возразить великодушно: сам доеду, меня не разорит. Нет, зачем же: положено такси, пользуйтесь. Ладно, это приятно.
Гнать утром по карантинной Москве, без пробок по Третьему и Каширке – отдельное удовольствие! Приехал непривычно рано. Кровь сдал за пять минут – очереди почти не было, так, пара человек, в основном, судя по одежде, стационарные. Ну всё, говорит Е. О., врач, завтра капельница. Отлично, говорю. Приезжаю домой, сплю полдня, по пробуждении получаю WhatsApp-сообщение от Е. О.: в РОНЦ где-то обнаружили вирус, лечение откладывается. Этого жаль: иммуностимуляция правда как-то бодрит. Но что делать. На всякий случай спросил, не готов ли результат анализа крови. Да, он готов, и это «хороший анализ». Ну хоть кровь восстановилась. Слава тебе, господи!
И так я завис на карантине, без лечения и анализов, месяца на полтора. И в определённый момент меня это стало волновать. Я вообще лечусь или как? И если прервал курс, то что будет?
Тем более что КТ, компьютерная томография (так врачи ударяют) в первый год после операции делается строго раз в три месяца. А у меня очередной срок подходил 6 июня, когда почти весь мир ещё на карантине, а передвигаться по Москве можно только с пропуском. К тому же в РОНЦ не пускают никого, потому что и там коронавирусом болеют. И пациенты, и врачи. Сколько отменено процедур и даже операций – страшно представить. Так что волновался: как мы с химиотерапевтом КТ это провернём? И вообще я давно не был в больнице, месяца два, иммунотерапия моя прервалась, О. Е. ничего не сообщала, а на КТ записываться надо сильно заранее, чуть ли не за месяц, лучше за два. Там всегда до фига народу. Но оказалось, что О. Е. меня давно записала. На 1 июня. То есть даже раньше, чем положено. Тем лучше, решил я. КТ показывает, что у тебя там с органами. Нет ли новых очагов. Вот это самое неприятное – ждать очередного результата. При раке желудка назначают КТ легких, малого таза и брюшной полости.
КТ запланировано на понедельник, 1 июня, а до того, в четверг, меня прокапали иммуностимулирующим. Тут-то всё уже совсем просто: пришёл, сдал кровь, анализа в этот раз ждать не надо, так что сразу лёг под капельницу. Полчаса прокапали – свободен.
А КТ в этот раз забавное получилось, если тут уместно такое слово. Поначалу всё рутинно: приехал к десяти утра, взял у химиотерапевта карту и направление, пошёл к кабинету КТ. Там много народу. Получил контрастное вещество, поставил катетер в правую руку, вернулся к кабинету, чтоб ждать.
Сиденья все заняты. Дядьку одного попросил подвинуть его одёжку (гардероб не работает летом), чтоб рюкзак хотя бы поставить, сидеть ладно уж, перетопчусь. А вон лавка свободная, возразил дядька, хотя ему не видно было, что та лавка свободная, – она и не свободная, и не лавка, а тоже креслица. Ну это ж далеко, говорю, в другом колене коридора, а мне тут сидеть же надо ж! Пустил. Спасибо.
Вообще-то мы, онкологические, обычно друг друга поддерживаем, навстречу идём. Так вот препираться не принято. Ладно, может, переволновался. Я сам таким был вначале, год назад.
Так вот, расположился я наконец нормально, на кресле освободившемся, делаю работу в планшете, пью контрастное вещество. В этот раз по непривычной схеме: два стаканчика сразу, через полчаса ещё один и перед самым исследованием ещё один.
Четвёртый стаканчик еле допивал, уже в кабинете. У меня, говорю, желудка нет, и анастомоз ещё не всегда гладко всё пропускает, залпом уж точно не проглотишь ничего. Но врач сказала, что недопил немного, и мне хватит уже. Ну да, с моим весом в полсотни кило тут, наверное, и полстаканчика хватило бы. Не знаю. Но забавно, что в вену мне тоже не всё вкачали. Потому что лежу я в аппарате и чувствую мокрый холод в затылке, а не тепло в паху, как надо. (О, это прекрасное чувство, как будто описался!) Ору: у меня катетер течёт, а-а-а!.. Но врачи не слышат, они ж за стеклом толстенным, и только мне в динамик говорят, дышите – не дышите. В общем, вымок я основательно. А поскольку контрастное вещество консистенции сиропа, его просто так салфетками не промокнешь. Хотя врач мне выдала вафельное полотенце и даже обтереться помогла. Но исследование прошло нормально.
Я рад, что отмотался. И поехал к Кате, она живёт на метро «Орехово», это по Каширке дальше. Нарушил режим, получается. Но сами знаете: одиночество не всегда радость. То есть добровольное уединение – хорошо, а когда вот так, то не очень. Катя меня, как обычно, тонко настроила на всё хорошее. «Даже если что-то найдут, – говорит моя мудрая девушка, – то лучше раньше, чтоб вылечили». Это так, кто ж спорит. Но как подумаешь, что тебя
