Как бы там ни было, в испанской столице Габриэль Коко Шанель попала под колпак британских тайных агентств. Полагают, что Коко попала в составленный Интеллидженс сервис секретный список французов, которым выказывалось полное доверие, и к которым можно было обратиться в случае необходимости.
Итак, считается, что миссия Коко в Испании не была выполнена. Впрочем, Шелленберг на следствии относительно заговора неожиданно для всех сказал, что его план был все-таки реализован в апреле 1944 года.
Доподлинно установлено, что визу для поездки из Парижа в Испанию Шанель получала дважды: первый раз 17 декабря 1943 года, второй – 16 марта 1944-го.
В начале 1944-го Шанель пыталась встретиться с Черчиллем. На стол к личному секретарю Черчилля на Даунинг-стрит попало письмо с примечанием сотрудника посольства в Мадриде, датированное 10 января 1944-го. «Мадемуазель Шанель утверждала, что она знакома с господином премьер-министром, и просила нас переслать ее письмо. Будьте любезны передать ему запечатанный конверт». Она обращалась к нему «Мой дорогой Уинстон!» и писала в основном по-английски, иногда переходя на французский. В письме речь шла о Вере Ломбарди, оказавшейся в сложной ситуации, в том числе из-за прожектов и связей Коко с нацистами; однако это ли главное? Вот она пишет Черчиллю: «Вы, дорогой мой, безусловно, догадываетесь, за 4 года оккупации судьба свела меня во Франции с огромным множеством разных людей! Как бы я хотела обсудить все это с Вами!..»
А вот отрывок из письма другой знакомой Черчилля – той самой англичанки Веры Ломбарди, чье настоящее имя было Сара Гертруда Аркрайт, и в чьих венах, как поговаривали, текла кровь кого-то из членов британской королевской семьи. Если помните, некогда эта светская красавица познакомила Шанель с герцогом Вестминстерским. Позже она была соратницей и подругой Коко, ее моделью, – пока в 1937-м они не расстались.
Итак, Вера писала премьер-министру: «Мы с Вами давние знакомые… В моем послужном списке с 1914 года 7 медалей и т. д. За 16 лет усердной работы на Коко я многому научилась и приобрела ценный опыт… В 1937-м она меня уволила. Это было подло и грустно, я не встречалась с ней до декабря 1944 года, когда по ее наущению ее немецкие дружки и мои тюремщики свойственными им методами силой вынудили меня ехать к ней в Париж. Я представила письменный и устный отчет обо всех известных мне деталях моего заключения и похищения, больше я ничего не знаю. По-моему, Коко очень изменилась за семь лет». Это письмо, как и письма Шанель – если верить интересным рассекреченным сведениям – только подтверждает, что и красавица Вера Ломбарди, да и Коко Шанель, вероятно, входили в круг личной разведки Уинстона Черчилля. Советую, к примеру, прочесть интригующую книгу Ольги Грейгъ «Черчилль-Мальборо. Гнездо шпионов», в которой рассказано, кто из светской и театрально-художественной элиты Европы входил в круг личной разведки У. Черчилля.
В Мадрид, сказала Вера, она попала благодаря тому, что перехитрила Шанель: «Я сумела обманом заставить Коко помочь мне сбежать сюда. Это, несомненно, большая удача, потому что она и сейчас хитра необыкновенно. Но мне это удалось, и, естественно, я думала, что все неприятности позади». К сожалению, она ошиб лась – оказалось, что это она, а не Шанель, попала под подозрение.
Работала ли Шанель на разведку? Наверняка. Но ее ведь могли и просто использовать «вслепую». В немецкой разведке Шанель фигурировала под псевдонимом Вестминстер (по всей вероятности, из-за ее любовной связи с герцогом Вестминстерским). «Однако, – пишет Анри Гидель, – во многих аспектах эта сторона деятельности Габриэль остается тайной за семью печатями. Ни документальный фильм Би-би-си «Шанель: частная жизнь» (1995), ни свидетельство агента Стюарта Хэмпшира, допрашивавшего Шелленберга в 1945 году, ни даже доклад Интеллидженс сервис о вышеупомянутом Шелленберге, в котором о самой этой афере рассказывается исключительно кратко, не утоляют нашего любопытства». Впрочем, на то и секретная служба, чтобы хранить свои тайны от любопытных глаз…
Как из легенды делать женщину
И все же некоторые изменения происходили не только вокруг нее, но и с самой Шанель. «Шанель не исчезла, но явно удалилась на покой – и можно было подумать, что она уже не вернется» (по Ж. Пикарди). Впрочем, этот ее покой никак нельзя назвать одиноким. Странное дело, но уехавшая «на покой» стареющая звезда моды поселилась в Швейцарии, куда к ней после капитуляции Германии 8 мая 1945 года приезжает никто иной, как… бывший немецкий любовник дипломат Ганс Гюнтер фон Динклаге, а попросту Шпатц – Воробышек.
Мужчина поселяется в Лозанне и хоть и не живет с Коко под одной крышей, их часто можно встретить вместе. И вот уже в который раз за спиной Шанель распространяются слухи о ее скором замужестве. Но и на сей раз семейное счастье Габриэль не состоялось.
«Стареющий улыбающийся плейбой, элегантно одетый в плащ превосходного покроя, по-прежнему блещет бравой выправкой» и, как и многие другие любовники, барон фон Динклаге был не прочь оказаться в роли альфонса. Ведь все знали, что Коко благодаря не только модельному бизнесу, но и особенно выручке от самых продаваемых в мире духов Сhапеl (с 1947 г. Коко получала два процента выручки) стала одной из самых состоятельных женщин на Планете.
Помимо Швейцарии, Габриэль в те годы подолгу живет в «Ла-Паузе», куда Шпатц часто наведывается. Она также проводит время и в Париже, где «страдает от того, что более не находит там общества, в котором блистала в период между мировыми войнами».
«Говорят, что женщины одеваются ради женщин, что их вдохновляет дух соперничества. Это правда. Но если бы на свете больше не осталось мужчин, они перестали бы одеваться»
Несмотря на то, что Габриэль его содержит, немецкий возлюбленный не очень-то ласков с пассией. Поговаривают, что Шпатц поколачивает Коко, и между ними даже происходят драки.
К 1952 году барон фон Динклаге покидает Швейцарию, чтобы осесть в прекрасной солнечной Ибице, где «предается наслаждениям эротической живописи».
Среди тех, кто скрашивал «отшельничество» Коко, была ее приятельница писательница Луиза де Вильморен, с которой та познакомилась в 1947 году в Венеции. Коко – близкая подруга У. Черчилля, знала, что он немалые средства заработал благодаря литературному творчеству; политик писал статьи в газеты, а после издавал исторические книги, целые тома воспоминаний были написаны им после Второй мировой. Естественно, что мысль о мемуарах пришла в голову и великой Коко. Во-первых, она давно не юная девочка, во-вторых, она хотела, как и все великие, оставить потомкам рассказанную ею самой, а значит, приукрашенную биографию. Ведь нет сомнений, что и после смерти о ней будут говорить еще долгие годы.
