Джордан и сам предпринял усилия для того, чтобы направить игру в несколько иное русло, – на это его вдохновил его кумир. На персональных номерных знаках его автомобиля было выведено «magic» (сзади) и «magic mike» (спереди), что свидетельствовало о его горячем желании освоить способность Мэджика Джонсона делать пас не глядя. «Все началось однажды на тренировочной сессии, – сказал он Чаку Карри, – когда я начал исполнять всякие безумные штуки, как Джонсон. Я сделал несколько передач, глядя в другую сторону, и один из моих партнеров по команде начал называть меня Мэджик Майк. Он купил мне номерной знак на задний бампер автомобиля, а девушка подарила мне знак на передний и футболку с надписью «Magic Mike».
Он привычно расставался с мячом, делясь им с партнерами: об этом альтруизме Джордана свидетельствуют в среднем шесть ассистов за игру в том выпускном сезоне, и все же слишком часто складывалось впечатление, что для игроков Лэйни мяч был, как горячая картошка, настолько быстро они возвращали его обратно Майклу. «Если они открыты, я отдам им мяч, – объяснял Джордан Грэгу Стоде. – Тренер говорит им бросать, я говорю им бросать. Но я знаю, что они сильно зависят от меня».
Тренер Нью-Хановер Хеброн понимал такую реакцию других игроков. «Дети от него в восторге, – признавал тренер. – Они напуганы. Несколько тренеров сказали мне, что он лучший игрок среди школьников восточного побережья. Я видел, как он зашел в зал, чтобы поиграть со случайными ребятами, и все тут же встали, бросив играть. Может звучать странно, и, наверное, многие люди этого не поймут, но некоторым детям радостно просто находиться с ним на одном паркете. Он пойдет в Каролину, а потом, быть может, станет профессионалом. Дети смогут сказать, что играли против него или в одной команде с ним».
«Он эволюционировал у нас на глазах, – объяснял Гаттисон. – Задача была не в том, чтобы изучить его, потому что в каждой игре он показывал что-то новое или необычное. В каждой игре он находил новый способ обыграть тебя. В плане атлетизма он творил такие вещи, которых никто прежде не видел. Он прыгал, и все остальные прыгали с ним, но мы в отличие от него возвращались на землю. Потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что он сделан из другого теста в отличие от всех нас».
Джордан подкрепил эти наблюдения в том сезоне, набив себе статистику в 27,8 очка и 12 подборов за игру в среднем, чем помог Лэйни закончить сезон с балансом побед и поражений 19 к 4. Среди одержанных побед было и три победы над Нью-Хановер по ходу регулярного сезона. После каждого поражения Гаттисон и его партнеры клялись, что больше не проиграют Майку Джордану. У них был последний шанс избежать проигрыша в четвертой встрече того сезона в рамках полуфинала округа – в этой игре определялась команда, которая отправится на турнир штата. Проходившая в спортзале Лэйни решающая игра, казалось, легко дастся Джордану и его партнерам, за минуту до конца имевшим преимущество в шесть очков.
«Мы уступали ни много ни мало 10 или даже 11 очков за минуту 40 секунд до сирены, – вспоминал Гаттисон. – Правило 24 секунд не действовало. Все, что им нужно было сделать для победы, это убить время владением. Но нам каким-то чудом удалось отыграться и выиграть ту игру. До сих пор не помню, что происходило в заключительные 2 минуты. Они вполне могли не отдавать нам мяч до сирены. Каким-то образом удавалось вынуждать их терять мяч снова и снова. Чтобы проводить контратаки, нам приходилось ловить Майка разными способами».
Впоследствии Гаттисон изумлялся, как его команде удалось применить весь этот прессинг и ловушки без лишних фолов. «И это на их домашней арене?» – вопрошал он. За 7 секунд до конца счет был равным (52: 52), и в этот момент Джордан совершил проход и сделал бросок в прыжке. Рефери свистнул фол в атаке со стороны Майкла, и это нарушение стало для него пятым фолом, из-за чего ему пришлось уйти с паркета и сесть на скамейку. Болельщики домашней команды были поражены. Гаттисон и сам удивлялся, как это такой фол свистнули на последних секундах игры, да еще и дома у Джордана.
Нью-Хановер исполнил штрафные броски, выйдя вперед в счете. Неожиданный поворот событий поверг толпу болельщиков в угрюмое настроение, что было не редкостью для любителей школьного баскетбола Прибрежной равнины. В том же сезоне Нью-Хановер удалось победить в Голдсборо. Гаттисон рассказывал: «Помню, как мы проводили игру в Голдсборо, где учился Энтони Тичи. Если победить этих ребят на их площадке, то потом придется закрываться в раздевалке и сидеть там, пока не приедет полиция, чтобы физически извлечь нас оттуда».
В Лэйни обстановка была куда более знакомой и гораздо менее враждебной. «Мы знали друг друга, – объяснял Гаттисон. – Когда мы выиграли ту игру, мы пошли в раздевалку, и тренер сказал: «Забудьте про душ. Собирайте манатки, и валим отсюда». Гаттисон добавил: «Претензии они высказывали в основном арбитрам, но в тот вечер мы обошлись без душа».
Что же до Джордана, то столь неожиданный конец его школьной карьеры стал для него серьезным разочарованием. Он отчаянно желал выиграть чемпионат штата. «Он был по-настоящему пришиблен этим поражением», – говорил Гаттисон. Херринг, разочарованный не меньше Майкла, тоже едва мог подобрать слова в тот вечер, он сказал только: «Мы достали до луны и упали на звезды». В интервью, данном почти 30 лет спустя после тех событий, Гаттисон все еще вспоминал ту последнюю игру с большим сожалением. И хотя за время профессиональной карьеры того и другого они множество раз встречались на площадке, объяснял Гаттисон в 2012-м, он никогда не упоминал ту финальную игру в Уилмингтоне в разговорах с Джорданом, и не важно, насколько расслабленной и неформальной была обстановка, в которой они беседовали. Даже после того как Джордан выиграл столько профессиональных титулов, когда уже казалось, что боль от того провала давно утихла, Гаттисон все же не рисковал поднимать эту тему, считая ее слишком деликатной. Аналогично и Джордан никогда не вспоминал о ней.
Игроки обеих команд больше никогда не будут собираться в Эмпи-парке для совместных матчей.
Создалось впечатление, что этот момент отравил ядом всю невинность их юношеского соперничества. Все они знали, как много это событие значит для Джордана. «Нужно понимать, что движет этим парнем, что делает его великим, – говорил Гаттисон. – Он принял боль того поражения… для большинства людей боль поражения или утраты лишь временная. Он принял то поражение и ухватился за него. Отчасти именно оно сделало его тем, кем он стал. Так же, как сделало меня. Он трижды обыгрывал меня, дважды это случились на моем родном паркете. Потом мы выиграли четвертую игру, и мне до сих пор неприятно об этом вспоминать».
Спустя несколько дней после поражения от Нью-Хановер, Херринг уверенно напророчил, что Северная Каролина выиграет национальное первенство с Джорданом в составе. Но пройдет несколько месяцев, и тренер начнет свой спуск в мрачные подземелья психического расстройства.
«Попу Херрингу многие годы пытались помочь разные люди, – говорил Гаттисон о странных переменах, произошедших с тренером. – Каждый пытался сделать все, что мог. Ему годами не ставили правильный диагноз, а потому он годами обходился без правильного лечения. И он так быстро слетел вниз, как по спирали. Это очень сильно истощало ментально. Парень, стоявший у боковой линии, полный огня и энергии, вдруг стал призраком. Встретив несколько лет спустя Попа на улице, ты не знал, с каким Попом будешь говорить. Грустно было, очень. Психические заболевания – это ужасно».
Но даже при этом Гаттисон отмечал, что наследием Херринга-тренера стала карьера Джордана в баскетболе, но не потому, что он не взял Джордана в первую школьную команду, а потому, что принял много мудрых, взвешенных решений, непосредственно повлиявших на Джордана. «Тогда в школьном баскетболе все было почти что на автомате. Если ты был ростом в шесть-четыре, тебя считали здоровяком, – говорил Гаттисон. – Тебя ставили центровым или тяжелым форвардом и размещали около корзины. Но Херрингу хватило необходимых знаний, чтобы понять, в чем состоят таланты Майкла, и он поставил его на позицию защитника».
Очень многим высоким игрокам в старшей школе никогда не дозволяется занимать позицию защитников и развиваться на ней, и зачастую они превращаются в твинеров (tweener)[20], если говорить баскетбольным жаргоном. «Многие твинеры в 17-летнем возрасте имеют рост в шесть-пять или шесть-шесть (195–198 см), но выше они не растут, – добавил он. – Потом, в колледже, они пытаются играть тяжелых форвардов. Они могут даже сделать неплохую студенческую карьеру и показывать в среднем 20 очков и восемь подборов за игру. Но когда они приезжают в лагеря NBA, от них ждут игры на позиции атакующих защитников. А так как они никогда не играли на этой позиции, то не могут перестроиться под новые требования. И им крышка». Херринг, однако, позволил Джордану готовить себя к успеху следующего уровня.
