XI. 1937 г., наложил резолюцию: «Всем сотрудникам отдела — ознакомиться, и в дело» (цитирую по памяти). К такому выводу эксперты пришли лишь потому, что забыли, а, при проведении экспертизы, не проверили, наличие в делах треста приказа № 3 от 16/IX. 1936 г. «Об организации хозрасчетного отдела Подсобных Предприятий Треста», в котором есть ссылка на упомянутый приказ по НКПП СССР от 16/VI. 1936 г. во исполнение коего и был издан приказ № 3 от 16/ IX. 1936 г, по Тресту (составлен был мною), а также наличия приказа по Управлению Строительством Судоремзавода от 27/VII. 1936 г. за № 82 о переводе на хозрасчет транспорта стройки, составленного мною, и подписанного Нач-м стр-ва, еще до получения приказа по НКПП СССР за № 1457 от 16/VI. 1936 г., но в полном соответствии с ним, так как исходил из постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об улучшении строительного дела и удешевлении строительства» от 11/11-1936 г. Таким образом, с моей стороны приказ Наркома был выполнен своевременно. Приказ этот, когда он был получен в конце июля м-ца 1936 г. был разослан, в копиях, всем участкам и предприятиям, а также отделам Треста (что может подтвердить Зайцев Д.П.), так что обнаруженный экспертизой в делах Планового отдела экземпляр приказа за № 1457 не был единственным.
Запоздалая же моя резолюция была мною учинена при следующих обстоятельствах: как это видно из акта сдачи мною и приема Шалытом И.Э. дел Планового отдела от 9-10/XI. 1937 г., делопроизводство Производственно-технического Отдела делилось между им и выделенным с 1/Х. 1937 г. из его состава Плановым отделом. В числе прочих архивных бумаг, делопроизводитель Отдела представила мне и этот экземпляр приказа № 1457. считаясь с тем, что в Отделе работали и новые сотрудники, не знавшие об этом приказе, я, воспользовавшись случаем, перед тем, как дать указание делопроизводителю о принадлежности этого документа к Плановому или к Произв. — технич. Отделу, передал его для ознакомления сотрудникам. Это же я делал и в отношении других важных документов, хотя и исполненных ранее, но аналогично попадавшихся мне при разделении делопроизводства (Перечисленные приказы по тресту и Строительству прошу приложить)
б) Приводя выдержки из акта сдачи и приемки дел Планового отдела от 9/10 ноября 1937 г., подписанного мною и Шалытом И.Э., где перечислены документы, которые я считал нужным как особо важные, и находившиеся у меня в работе, специально упомянуть в акте (титульные списки, материалы к ним, договора и проч.), — Экспертная комиссия делает неправильное заключение о том, что я, якобы, незаконно держал эти документы у себя «скрывая их от других отделов Треста».
Согласно действовавшей инструкции о порядке хранения «не подлежащих оглашению документов», последние хранились в делах соответствующего отдепа, в особых папках, и я имел полное право как начальник отдела держать эту папку у себя в ящике стола, запиравшемся на ключ. С другой стороны, как я уже указывал, эти документы постоянно находились у меня в работе, я ими пользовался сам, и выдавал, по мере надобности сотрудникам отдела, чем обеспечивал сохранность этих документов. Кроме того, не все из этих перечисленных документов «не подлежали оглашению», например: договор на стр-во жест. — баночной фабрики, записка Наркома о порядке расчетов за лес и т. д., а экспертиза, почему-то подвела их всех под категорию «секретных» и «не подлежащих оглашению». Но, помимо всего этого, как можно заявлять, что я «скрыл» эти документы, когда подлинники всех титульных списков находились в спецчасти треста, стройфинплан и квартальные производственные планы составлялись на основе титульных списков, копии их имелись у заказчика (Дирекции Судоремзавода и в АКО), а также в Промбанке, у Главного Бухгалтера Треста, (это же относится и к договорам на производство подрядных работ), т. е. у всех тех, у кого эти документы должны быть? Откуда видно, что я «скрывал» эти документы, когда я их в официальном акте сдал моему преемнику Шалыту И.О.?
(Все перечисленные в акте экспертизы, как «скрытые» мною, документы, прошу приобщить к делу).
в) Не рассмотрев самого документа и, очевидно, не сопоставив его с другими материалами, имевшимися в Плановом Отделе «Камчатстроя», Экспертная Комиссия, так же голословно, как и в предыдущих случаях, заявляет в нескольких местах своего акта о том, что я, якобы, «скрыл» «важнейший» документ — распоряжение по Главстрою НКПП СССР от января 1937 г. «О программе строительно-монтажных трестов НКПП СССР на 1937 г.».
Однако, если бы эксперты рассмотрели это распоряжение по Главстрою, то увидели бы. что оно представляет собой перечень итоговых данных из утвержденных титульных списков строительства Судоремзавода и Баночной фабрики, по разделам: «чистое строительство», «монтажные работы», «оборудование». Этим распоряжением по Главстрою Плановый отдел руководствовался (учитывая изменения, происходящие из нового титульного списка, утвержденного Главрыбой от 12/VI. 1937 г.) при составлении стройфинплана на 1937 г., что видно из акта от 9-10/ XI. 1937 г., составленного мною и Шалытом И.Э., но, который, очевидно, не достаточно внимательно изучили эксперты, в результате этого пришедшие к неправильному выводу — обвинению меня в «сокрытии» этого документа. ('Упомянутое распоряжение по
Гпавстрою, с приложениями к нему, прошу приложить к делу).
Не приводя никаких доказательств, Экспертная комиссия в своем акте берет под сомнение замечание, записанное в акте от 9-10/XI. 1937 г. о сдаче-приемке дел Планового отдела, о том, что «вопрос с годовой программой работ Треста на 1937 год окончательно еще не выяснен». Но, по моему мнению, в самом этом акте от 9-10/XI. 1937 г. достаточно приводится состояние вопроса с годовой программой (титульными списками Судоремзавода), и, при соответствующем ознакомлении с упоминаемыми при этом в акте документами, такого бы ложного сомнения у экспертов не возникло бы.
Дело же с годовой программой обстояло так:
Утвержденный 28/1. 1937 г НКПП СССР первоначальный вариант титульного списка стр-ва Судоремзавода (из которого исходила и упомянутая выше программа работ «Камчатстроя»), в силу отсутствия, в то время, производственных калькуляций, был составлен на основе приблизительных расчетов стоимости работ по отдельным объектам. Кроме того, для завершения работ по стр-ву первой очереди СРЗ, а также для выполнения определенного цикла работ по вновь начинаемым объектам (цех № 10, медницкий, электросварочный и др., спецсклады), утвержденного лимита в 12 млн. рубл., даже исходя из примерных расчетов, не хватало.
Нач. Главстроя Емельянов А.Г. указал тогда еще, когда в начале января м-ца 1937 г. подготавливался в Главстрое проект этого титульного списка, что «сейчас больше, чем 12 млн. рубя, на стр-во СРЗ, выделить нельзя, ввиду урезки плана по НКПП СССР, но разворачивать работы нужно с учетом того, что к средине года, когда выявятся неиспользованные другими стройками лимиты, будет добавлено еще, примерно, 5 млн. рубл.». И действительно, в
