Я спросила, помнит ли он свою самую первую поездку за границу.
– У меня была странная первая поездка, - улыбнулся Шкулев, - поскольку я оказался на территории ГДР в качестве руководителя группы туристов, это было в начале 80-х годов. Самое смешное, что я оказался с группой ребят, которые работали на БАМе, и это у них был единственный выезд в году. Они приехали в сапогах и валенках, тогда как был октябрь и все носили обычные туфли. И через час-полтора ходьбы по городу они категорически отказались продолжать экскурсию. Это было и грустно, и смешно, но они устали ходить в неудобной обуви.
Начало новому бизнесу в нашей стране положил закон о кооперации. Повезло тем, кто в это время находился в самом расцвете молодых лет и интеллектуальных возможностей.
– Нашему поколению повезло, - признался Шкулев, - с горбачевской перестройкой и появлением нового законодательства, в том числе закона о кооперации, появились новые возможности. Я вошел в бизнес сначала как комсомольский функционер и, будучи секретарем обкома комсомола, занимался молодежными клубами и кафе. Я почувствовал переломный момент в экономике по типу капитализма: под моим руководством создавался бизнес, а деньги получали ребята, которые становились директорами, они получали всю прибыль. Это были 1986-1987 годы. И на волне моих впечатлений, что меняются правила собственности в России, в 1988 году я покинул комсомол, начал заниматься наукой: я был аспирантом на кафедре права Академии общественных наук. Мой первый бизнес связан с появлением закона о совместных предприятиях, когда я создал предприятие, будучи юристом, по оказанию юридических услуг. Я начал оказывать услуги компаниям и частным предпринимателям, которые приезжали в Россию с целью создания здесь того или иного бизнеса. Этим я занимался два года. У нас были заказчики американцы, канадцы. Я обращался к моим сокурсникам, обладающим большими познаниями в какой-нибудь области, и они давали им консультации. Мы арендовали в полуподвальном помещении небольшой, десять-двенадцать квадратных метров, офис в центре Москвы. Я нанял бухгалтера - супругу моего товарища по комсомолу, который в то время работал за границей. Она же выполняла и функции секретаря-машинистки.
Для сравнения замечу, что сегодня офис Виктора Михайловича только в Москве занимает площадь около 5000 кв. м, а в штате около трех тысяч сотрудников, разбросанных в более чем пятидесяти регионах страны.
Психологи всегда учат в детстве искать ответы на будущие вопросы.
– Детство мое отмечено суровыми условиями быта в Сибири с полувечной мерзлотой, - поделился далекими воспоминаниями Шкулев, - это около пяти тысяч километров от Москвы. Мой отец был строителем. И я с ним путешествовал по огромной Читинской области, которая по своей территории больше Франции. В первый класс я пошел в школе, которая находится на границе с Маньчжурией. После школы поступил в педагогический институт, на кафедру начальной военной подготовки, физического воспитания. Я с детства занимался спортом. В то время люди, занимающиеся спортом, получали социальную поддержку общества, легче было поступить в институт. С третьего курса я был секретарем комсомольской организации института. С этого началась моя профессиональная деятельность комсомольского функционера. После окончания института я не работал по своей специальности, а ушел на комсомольскую работу. Был генеральным директором «Комсомольской правды». Тогда она существовала за счет государственного бюджета, хотя и издавалась огромным тиражом, около двадцати миллионов, деньги коллективу не доставались. После путча, в августе 1991 года, руководители газеты «Комсомольская правда» попросили меня, как представителя юридической фирмы, найти правовую схему для превращения газеты в самостоятельное хозяйственное предприятие. К тому времени я освоил издательский бизнес газеты, и вместе с главным редактором мы доказали руководству, что «Комсомольская правда» может существовать самостоятельно, легально в качестве народного предприятия, а потом акционерного общества. Через юридическую и бизнес-деятельность я оказался коммерческим, а потом и генеральным директором «Комсомольской правды». Каждый сотрудник стал акционером этого крупного печатного органа, в зависимости от занимаемого в нем положения.
Я пошутила, что это и обрушило тираж газеты.
– Он резко упал, - запротестовал Шкулев, - вследствие общего экономического и политического положения в стране. Особенностью прессы было то, что она являлась инструментом пропаганды и каждый комсомолец должен был подписаться на «Комсомольскую правду», каждая библиотека должна была ее иметь, каждая школа и предприятие. Огромные тиражи использовались благодаря существовавшей политической модели. Партия создала хорошую издательскую модель, которая предполагала печать для нашей огромной страны, каким был Советский Союз. В каждом областном центре были типографии с профессиональным издательством, с печатными станками. Когда газета захотела стать самостоятельным органом, для нее появился риск, так как она отказывалась от привычного сервиса и отношений, которые успешно работали в течение многих лет существования Советского Союза. Если до крушения Союза тираж был около двадцати миллионов, то после крушения он упал более чем в десять раз. А в некоторых городах она вообще не выходила. Разрушилась политическая модель, и некому было платить за газету.
Зная, что сейчас с газетой все в порядке, попросила рассказать, как ее удалось спасти.
– Сейчас вся пресса в основном продается не через подписку, а в розницу. Так как подписка не обеспечивает необходимой динамики, была разработана модель продажи в киосках. Тогда возникла идея помимо ежедневной газеты создать еженедельный выпуск более удобного компактного вида, потому что мы понимали, что еженедельная газета имеет больше шансов быть проданной. Получилось, что наше поколение, работающее в прежней «Комсомольской правде», создало модель перехода ежедневной газеты в еженедельную, от советского к рыночному типу. Затем я купил свои акции, когда «Комсомольская правда» была приватизирована. Я получил достаточно большое их количество, так как обеспечивал юридическую работу и возглавлял коммерческий отдел газеты. В дальнейшем я скупил еще определенное количество акций и таким образом стал самым крупным акционером газеты. В 1995 году мы создали совместное предприятие. Тогда партнером «Hachette» была одна структура нашей газеты, в которой я тоже был одним из ведущих акционеров. Таким образом, партнером «Hachette» стала группа физических лиц, которую я представлял. Со мной было трое партнеров, мы подписали договор и начали сотрудничать. Я хотел создать полифункциональный издательский дом. Мы запустили бесплатную газету «Ва-банк», журнал «Товарищ» - это был мужской журнал, потом выпустили журнал для молодежи. Через определенное время я понял, что мы пошли не в том направлении, так как успеха журналы не имели. Зато я получил большой опыт. В 1997 году я решил для себя, что «Комсомольская правда» становится для меня все менее интересной, и ушел в чисто издательский журнальный бизнес, где меньше конъюнктуры, меньше политики. Когда я был генеральным директором «Комсомольской правды», там лидировали две-три сильные группы, мы объединились с нынешним главным редактором для концентрации капитала, скупки акций и продажи газеты одному из инвесторов. Самым подходящим оказался холдинг «Интеррос». Мы собрали более 50% акций и продали ему. Мы оставили за собой тот бизнес, который был у нас с «Hachette». Кроме того, у нас были другие совместные предприятия.
