Без звука течет вода… И не поймешь, чего в ней больше, звезд или огней, зажженных людьми.
Фото автора. Кара-Кумы. 4–7 сентября 1958 г.Про Юрку, Юркиного отца и маленького архаренка
Очень богатый человек Юрка Тишкин. Это у него есть большой козлиный рог. Хороший рог! Три стеклянных банки песку всыпать можно. А если дунуть, из рога будто кто живой отзывается. Да что рог, шляпа какая у Юрки! Не панамка, а настоящая войлочная, рыжая от солнца. Тоже подарок отца, на охоту он в ней ходил.
Отца Юркина дядей Борей зовут, он подолгу не бывает дома. Зато вернется – то ежика принесет, то маленькую лисичку, сову…Целый день не уходил бы с Юркина двора.
А это уже совсем диковинный был подарок. Пришел дядя Боря усталый. Снял патронташ, ружье, попросил Юрку полить ему воды на руки. Потом сел на лавку.
– Ну, мелкота, айда ко мне. Что в этой корзинке?
– Наверное, опять дикобраз? – сказал сообразительный Мишка Антипов, тот самый, что целую минуту на голове стоять может.
– Нет, – сказал дядя Боря, – не дикобраз.
– А может, большая ящерица, как в прошлом году? – робко дотронулась до корзины Аннушка Речкина.
– Нет, Аннушка, и не ящерица.
Дядя Боря открыл корзинку. На дне, вытаращив темные глаза, калачиком лежал…
– Олененок! Олененок! – закричали ребятишки.
– Не олененок, – догадался. Юрка. – Это горная коза, а олени у нас не водятся.
Отец потрепал Юрку по голове:
– Это, ребятки, горный баран, архар. Только он маленький, зовите его архаренком, а имя можете придумать, какое захотите.
Назвали архаренка Петькой. Он жадно тянул молоко из бутылки, потом задремал на солнышке. Дядя Боря достал из мешка пятнистую шкуру большого зверя. И тут ребята узнали короткую Петькину судьбу.
Родился он недавно в долине горной речки. Мать кормила его молоком и учила бегать по скалам. Прыгнет с маленького обрыва, остановится и зовет сына. Архаренок дрожал от страха, но прыгал, и мать хвалила его, облизывая шершавым языком шерстку…
Однажды утром нагрянула беда. Прокрался в долину пятнистый барс.
Быстрые ноги у матери. Рванулась она бежать, да тут же остановилась. Разве оставит мать сына! «Беги, малыш, беги, как можешь, а я уж потом…» Желтой молнией метнулся барс. И не стало у архаренка матери…Через минуту прогремел дяди Борин выстрел.
Еще больше затрясся архаренок, увидев человека. Но человек оказался совсем нестрашным. Он погладил испуганного малыша и сказал: «Пропадет без матери, придется взять на воспитание». Так вот и появился у Юрки еще один отцовский подарок.
Теперь уже большим стал архаренок. Ест траву, морковку, хлеб есть. Бегает так, что не угонишься.
В углу двора ребятишки сделали ему постель. Натаскали сена и покрыли шкурой. Шкура вся словно в солнечных зайчиках, когда-то ее носил барс. Набегавшись, архаренок засыпает на мягкой постели.
Фото автора. Ашхабад. 10 сентября 1958 г.Мы едем на охоту. Сначала на машине, потом, когда надо свернуть в пустынные пески, переваливаем поклажу на верблюда. Ружей с нами нет, нет и сетей, капканов, и петель тоже нет. Все оружие – две суковатые палки. Между тем предстоящая охота совсем не безопасна – едем ловить змей.
Мои спутники единодушно сомневаются в успехе: «Не то время. Вот весной, тогда да. А теперь разве что у старого городища, в щелях…» Охотники правы. Не то время. Весной, когда оттаивает земля, змеи на солнце «танцуют» брачные танцы. Весной их ловят десятками. А теперь разве выманишь кобру на раскаленный песок.
Впрочем, чем жарче климат, тем больше змей. Больше двадцати видов живет в Туркмении. Четыре из них очень ядовиты: кобра, эфа, гюрза, щитомордник… Укус – смерть. Именно эти змеи нас интересуют.
Вот, наконец, и «змеиное место». Заросший камышом ручей, развалины очень древних глиняных построек.
Один из охотников выразительно поднимает палец: «Есть!». У норы – вмятины змеиного следа. «Тощая ползла, – определяет Борис, – значит, вечером выйдет на охоту».
Отмечаем нору веточкой с клочком газеты и разбиваем палатку. Скорее, скорее под спасительный брезент. Кажется, еще немного – и мы свалимся от солнечного удара.
Приходим в себя после крепкого зеленого чая. Наши алюминиевые кружки наполняет Борис. Почему-то только теперь замечаю бесчисленные царапины и шрамы на его руках.
– Вся биография здесь, – замечает мое любопытство Борис. – Это вот, пониже локтя, раненый барс рванул, это шакал отметил, а подобный след оставляет заяц. Такова участь зверолова – все живьем приходится брать, вот и носишь звериные отметки.
– Ну, а змеи?
– Было. Видите, от первой кобры память. Я ведь рос в пустыне. Восемь лет мне было, когда кобра ужалила сестру. Сквозь хромовое голенище достала. Растерялись дома – скорее за знахаркой… усердно шептала бабка. Только через день сестра уже под образами лежала… А через год кобра меня хватила. Как раз в палец – птичьи яйца в развалинах искал. Прибежал домой белый. Мать сразу догадалась. «Топор, – кричит, топор дайте!» Раз! Сама в обморок. А я хоть и лишился пальца, зато жив. И вот ведь как бывает – змееловом стал.
Много любопытных историй услышал я под парусиновым навесом. Третий наш спутник, Всеволод Дмитриевич Потопольский, молчавший всю дорогу, оказался великолепным рассказчиком и знатоком змей… Жаркий день пролетел незаметно. Когда солнце нацелилось на барханы, Борис скомандовал: «Пора!».
Сели шагах в двадцати от бумажной отметки. Охотники достали суковатые рогульки, я еще раз осмотрел фотоаппарат…
Кобра показалась как-то неожиданно. Резко высунулась темная голова, и сразу же гибкое тело зазмеилось по откосу. Скорее отрезать путь к отступлению!..
– Теперь не уйдешь, голубушка, – бормочет Борис, описывая круги возле змеи. Вот его ноги уже в одном метре… Кобра делает последнюю попытку уйти, но суковатая палка преграждает дорогу. – Ага, бой! Что же, принимаю.
Кобра резко выгибается, теперь ее голова высоко над землей. Напружиненное тело слегка подрагивает, чуть ниже головы раздувается шея, как бы вырастает широкий «воротник». Это сигнал: «Теперь берегись, пощады не будет». Неуловимое движение, и Борис смахивает со штанины капельку яда. Кобра, видимо, удовлетворенная нападением, на секунду застывает, а потом пытается уползти. Этого только и ждали. Рогулька касается змеиной «шеи». И вот она уже плотно прижата к песку. Мгновение… И кобра схвачена за хвост! «Нет, так легко я не сдамся», – змея выгибается дугой…
Неистово кручу катушку аппарата – кончилась пленка. А какие интересные кадры! Какие кадры уходят! Вот-вот кобра достанет бедро Бориса… Но в том-то и заключается мастерство охотника – он вовремя увернулся, а голова змеи нырнула в ловко подставленный Всеволодом Дмитриевичем мешок. Все! Поединок окончен.
