-Как можно было бомбить мирное село! - ругаются женщины, - Ну хотя бы сообщили, что будет обстрел, чтобы мы могли спрятаться. Германия - та предупреждала, что будет бомбить. У нас от снаряда погибла женщина-почтальон - восемь сирот осталось...
-А если тебе показать развалины домов в Москве, взорванные вашими сыновьями? - оборвал ее солдат-кантемировец.
Женщины ругают Басаева, якобы он под прикрытием русских вертолетов перелетел в Чечню из Дагестана, клянут Березовского, который, уверены они, снабжает боевиков деньгами, и жалеют Масхадова. О том, что Хаттаб - не чеченец, а араб из Иордании, слышат впервые. Неохотно признавали, что в селе в подвалах некоторых домов держали русских рабов, но узнавали они об этом якобы только после прихода федеральных войск.
- Пусть Россия скажет, куда нам уйти и где жить, только чтобы нас больше не бомбили, - в отчаянии крикнула пожилая женщина. Ей, всю жизнь отработавшей дояркой, было восемь лет, когда Сталин переселил чеченцев в Казахстан.
По дороге со стороны Ингушетии с белым флагом в окне к школе подъехали "Жигули". Вышли четверо крепких бородачей. Женщины сказали, что это их мужья, беженцы, жили в Малгобеке. Бородачи прошли мимо солдат, как проходят через стадо баранов. Солдат-кантемировец, чтобы избежать соблазна выпустить в них очередь, закинул ствол автомата за спину и лишь сплюнул в след.
Когда женщины и вновь прибывшие мужчины-беженцы разошлись по своим домам, солдаты сказали: "Нельзя верить ни одному слову чеченцев. Днем он вам у дома улыбается, а ночью из гранатомета по колонне стреляет. И у этих все мужья и сыновья - в бандах".
Командир отряда спецназа, простодушно рассказавший, что у него в голове восемь дырок после нескольких командировок в Чечню, разрешил проехать по Керла-Юрту на бронетранспортере.
Разрушенных домов в селе оказалось не более десятка. Батарея самоходок веселого капитана стреляла, видимо, точно по высоткам на окраине, где у боевиков были вырыты окопы. Черепицу с крыш многих домов местные жители заранее аккуратно сняли и сложили во дворах, чтобы ввести в заблуждение артиллерийских наводчиков: если дом без крыши, значит, раньше по нему уже стреляли.
По русским понятиям, Керла-Юрт - село богатое. Хотя особняков, как у новых русских, здесь всего два-три, это в других селах есть дворцы, где заборы вокруг - как кремлевская стена. У многих домов - это после бомбежек и обстрелов - огромные скирды сена в тюках, какие и в дореформенные времена увидеть можно было не в каждом российском колхозе. Во дворах многих домов стоят брошенные автомашины - "Феррари", джипы. Солдаты рассказывают, что все машины в Чечне - угнанные из России. Их новые хозяева не считают нужным даже менять номера. На машинах - волгоградские, ростовские, ставропольские, московские номера. Чечня живет без ГАИ несколько лет, новую ее аббревиатуру никто здесь не выговаривает, да и ни одного дорожного знака в республике увидеть не довелось.
По улицам Керла-Юрта бегают уцелевшие после зачистки куры и индюшки, кое-где бродят бесхозные коровы и телята. В нескольких местах на улицах села валяются убитые овцы и коровы. Посмотрели на взорванный саперами дом тетки вице-премьера Чечни Вахи Арсанова. Спецназовцы рассказали, что тщательно обыскали дом, ничего не нашли, а когда взорвали - вверх полетели какие-то бумаги, оказавшиеся ценными документами. Во дворике взорванного дома разбитый телевизор и чьи-то старые черные брюки. Уже прошел слух, что Ваха Арсанов знает о взорванном доме и очень этим огорчен.
Магазин в селе - с выбитыми витринами, сбитым бронемашиной углом. На полках, конечно - шаром покати. А вот мечеть в селе стоит абсолютно целой, ни одной пулевой отметины. И мулла якобы не ушел, а остался.
"Как прекрасны предгорья Кавказа..."
В отличие от потерявших детей, измученных обстрелами чеченских женщин свои чувства о походе в Чечню заместитель командира мотострелкового полка по тылу майор Игорь Николаев выразил в стихах:
Мы прошли по земле Ставрополья,
Умываяся потом в пыли,
Как когда-то простые солдаты
Мир земле по весне пронесли.
Наши думы в походах суровых
О судьбе наших юных детей,
О любимых, далеких и близких,
И о слезах родных матерей...
В День памяти Кузьмы Минина весной этого года у Вечного огня в Нижегородском кремле духовой оркестр именно под управлением майора И. Николаева впервые исполнил марш "Нижегородские полки" на стихи С. Скатова, сразу так полюбившийся губернатору Ивану Склярову, что он, смахнув слезу умиления, попросил оркестр исполнить этот марш еще раз. Судьба повернулась так, что военный дирижер майор И. Николаев после расформирования военного училища тыла стал служить в мотострелковом полку. После походов и боев вдохновение не покидает его и в Чечне:
Как прекрасны предгорья Кавказа,
Даль равнин и величие гор,
Но обидно, обидно ребята,
Что сюда все пришли мы на бой.
Небу синему чистые реки,
Людям счастье, богатство земли,
Рождены мы с тобою на свете,
Чтоб добро в дом друзей принести...
Увы, но майор Игорь Николаев и освобожденные им и его товарищами от боевиков женщины села Керла-Юрт пока по-разному смотрят на мир.
Чужие
Главная достопримечательность средней школы чеченского села Керла-Юрт диорама в одном из классов. Называется она - "Герои газавата". Отважные чеченские воины на фоне дворца Дудаева на площади Минутка в Грозном в упор расстреливают из автоматов атакующих русских солдат. Чеченцы, один из них нарисован на картине даже с сигаретой в зубах, гордо стоят в полный рост, русские же - падают им под ноги. Картина - на всю стену класса. Наши спецназовцы, разместившиеся в этом классе, навешали на картину автоматы, гранатометы, бронежилеты, вот и получилась диорама.
Этой картиной детей в Керла-Юрте воспитывали в духе презрения к русским. В другом классе - стенд с фотографиями молодых мужчин, надпись на нем гласит: "Жертвы геноцида". О том, что эти "жертвы" как на работу ходили на железную дорогу грабить пассажирские поезда, резали глотки пленным русским солдатам и насиловали девушек-казачек, детям, надо полагать, не говорили. На другом стенде - известное изречение Александра Солженицына, восхваляющее мужественных чеченцев, статья об одном из героев чеченского "Сопротивления", памятка русскому солдату, воющему в Чечне, которая сквозит презрением к русским.
Керла-Юрт считается ваххабитским селом. Школьникам здесь преподавали основы ислама, арабский язык и вайнахскую этику. На стене в коридоре среди правил поведения учащихся и такой пункт: "Запрещено приносить в школу огнестрельное оружие". На полу валялись тетрадки со списками учащихся, в графе "место работы родителей" попадается запись: "Сотрудник Национальной службы безопасности". То есть родители этих учеников - боевики.
