Ясно же, что такое абсолютно нереально. Откуда деньги возьмутся? Контрактная армия стоит очень дорого. А сами правители наши говорят, что денег нет. Налоги высокие, цены немыслимые, но все равно нет денег. Значит, это будет совсем маломощная армия, которую любая другая легко победит – хоть албанская, хоть венгерская или эстонская.
И потом, кто пойдет в эту армию? Уголовники какие-нибудь, которых выпустят из заключения? Безработные, которые рады будут любому заработку?
Нет, переход от призыва к наемной армии – дело серьезное, требующее длительного времени и больших ресурсов. Недаром военные специалисты, знающие в этом толк, не поспешили выразить восторга по поводу ельцинской предвыборной сенсации. Матери, у которых дети служат, особенно, скажем, в Чечне, эти матери, естественно, обрадовались: слава Богу, призыва в армию не будет! Я бы и сам так сказал. Если бы не понимал, что всех нас просто обманывают. К тому же он и срок назвал для себя подходящий – через четыре года поди спроси с него. На следующего президента все переложится. А этот скажет: старался, делал что мог…
В эйфории от грядущих перемен
В.К. Когда вы говорите насчет возможностей Ельцина, я думаю о том, что он продемонстрировал их уже достаточно широко. И достаточно внушительно. Хотя бы в октябре 93-го. Так что не исключено – и еще может продемонстрировать.
В.Р. Я согласен: от этого человека можно ждать всего что угодно. Понимаю, Борис Николаевич очень рвется удержать свое место. Несмотря на возраст, несмотря на свое болезненное состояние, во что бы то ни стало хочет удержать его. И чего он так, грубо говоря, цепляется за эту должность? Ну повластвовал, ну сделал то, что хотел. Не вышло. Прямо скажем, не вышло. Ну и успокойся. Ну не вышло и не вышло, скажи сам: извините меня, господа-товарищи, у меня не получилось, я не знаю – как. И все. Нет, продолжает цепляться.
В.К. Вы же догадываетесь, Виктор Сергеевич, что тут играют роль не только личное властолюбие и тщеславие, которых у Ельцина, как мы знаем, предостаточно. За ним и другие люди стоят, определенные силы и определенные интересы.
В.Р. Догадываюсь об этих интересах и этих силах. Могучие силы. Очень могучие и умные. Вот сейчас мы испытываем горечь поражения, которое потерпели в «холодной войне». Потерпели, в общем, где-то и по своей вине. Я понимаю Америку, которая не желала возвышения и мощи Советского Союза, все понимаю: если бы я был на их стороне, тоже был бы за это. Но я не понимаю тех людей, которые внутри страны, наши люди, русские люди или другой национальности, ну то, что я называю советские люди, желали и желают этого развала, желают этого разброда, добиваются дальнейшего уничтожения великой страны. Вот это мне непонятно. Но они добиваются этого!
Страшно ведь от того, что получилось. Я очень переживаю за людей, которые оказались вне Родины, то есть в бывших республиках разрушенного Советского Союза. С особой болью думаю о живущих в разных республиках русских людях. Всем им плохо – и в Прибалтике плохо, и на Украине плохо, и в Казахстане, и в Средней Азии, и на Кавказе, и в Крыму. Представить только: Украина оказалась отрезанной. Родная сестра наша, земли исконные… Это же предательство по отношению к нашим общим предкам! Собирались так нелегко, иногда в боях одолевая происки стольких противников. Скажем, победа под Полтавой – это битва, которая дала России очень много. И все это потеряно, что завоевано было тем же Петром Великим…
Сейчас противники наши, вдохновленные, опять всюду подняли головы. Угроза дальнейшего развала России вполне реальна.
Покушение идет на Россию со всех сторон. На ее культуру, на ее письменность. Посмотрите, в центре Москвы есть надписи уже не двойные, а просто на чужом языке. Это ли не знак превращения в колонию? Если уж в столице государства такое…
В.К. И в чем же видите выход из положения, в котором мы оказались?
В.Р. Сопротивляться. Бороться. Активнее противостоять этому агрессивному наступлению, которое развернулось против нас извне и изнутри. И самим переходить в наступление!
Разве нельзя добиться – для начала хотя бы – запрета этих вывесок на иностранных языках? И такой запрет не был бы одиозным. Он был бы нормальным, цивилизованным. Это Россия – будьте добры, пишите на русском языке.
Вот смотрите, в нынешнем мае – 51-я годовщина Победы в Великой Отечественной войне. Дата не круглая, однако праздновали так громко. Взяли на вооружение и красные флаги, и парад на Красной площади. Я понимаю, делалось это в основном для того, чтобы поднять авторитет президента Ельцина перед выборами. Но ведь с другой стороны – это победа Компартии, победа патриотов. Потому что именно они все последние годы боролись против оплевывания нашей истории, в том числе советской истории, военной нашей славы. И вот Знамя Победы легализовали, красное знамя разрешили.
Да, у нас сегодня положение крайне трудное. Куда, как говорится, ни кинь – в стране и вокруг. НАТО уже приближается к нашим границам. Ракеты их скоро будут, наверное, буквально где-то около Пскова, около Ленинграда, Новгорода. Что ж, мы побежденные. Горе побежденным!
Но знаете, какая у меня мысль? В войну-то Великую Отечественную мы потеряли еще больше. Но потом был Сталинград. Так, может быть, у нас и теперь будет Сталинград?
В.К. Хорошая мысль, чтобы поддержать моральный дух людей.
В.Р. Конечно, для достижения перелома надо поднять этот самый моральный дух. И требуется объединение всех патриотических сил. Вдохновить нужно народ, донести до его сознания, как много поставлено нынче на карту: Родина – что может быть дороже…
Иногда мне хочется крикнуть на всю страну: может, хватит нам отступать, соотечественники? Может, пора переходить в наступление?
В.К. В предвыборной агитации против кандидата-коммуниста чаще всего используется аргумент, что он приведет нас в прошлое.
В.Р. Если говорить о плохом, даже ужасном, что в нашем прошлом было, я сам этого не хочу. Но почему, угрожая возвращением в прошлое, постоянно пугают 37-м или 52-м годом? Было все же другое. Партия сама осудила прежние извращения. Сама начала демократизацию, стала давать свободу предпринимательству, частной инициативе в экономике.
И я надеюсь, если Зюганов победит на выборах, он не допустит повторения прежних ошибок, а возьмет из нашего прошлого только хорошее. А ведь хорошего в те времена было немало. Только сейчас все это затаптывается. Между тем надо бы, по-моему, все хорошее, что было у нас, не отбрасывать, а обязательно взять и в новых условиях по-умному использовать, развивать, по-хозяйски обогащать.
