Интересно, что Михаил Булгаков посвятил Сталину целую пьесу – «Батум», где молодой Джугашвили является главным героем. Пьеса вышла одной из самых бездарных у знаменитого драматурга, и Сталин ее запретил к постановке. Слишком уж нелепо смотрелся бы «Батум» на сцене Художественного театра рядом с любимыми Сталиным «Днями Турбиных», особенно учитывая, что в обеих пьесах главных героев должен был играть один и тот же актер – Николай Хмелев. Поскольку булгаковская пьеса о Сталине вышла на редкость бездарной, можно предположить, что образ революционера и тирана драматурга нисколько не вдохновлял. Любопытно также, что в «Мастере и Маргарите» деятельность Сталина одобряет сатана Воланд. У Высоцкого в песнях Сталин фигурирует только как упоминаемый персонаж, маркирующий определенную эпоху:
Сколько веры и лесу повалено,
Сколь изведано горя и трасс!
А на левой груди – профиль Сталина,
А на правой – Маринка анфас.
Служил он в Таллине при Сталине,
Теперь лежит заваленный.
Нам жаль по-человечески его.
Прямой оценки Сталина в песнях нет, в том числе, очевидно, и по цензурным соображениям. Однако один тот факт, что одной из немногих чужих песен, которые он исполнял, была песня Юза Алешковского «Товарищ Сталин, вы большой ученый», доказывает, что к генералиссимусу Высоцкий относился крайне отрицательно. Иначе бы не пел с энтузиазмом:
Так вот сижу я в Туруханском крае,
Где конвоиры, словно псы, грубы,
Я это все, конечно, понимаю
Как обостренье классовой борьбы.
А однажды в Грузии, когда один из гостей предложил в общем с Высоцким застолье выпить за «великого Сталина», Высоцкий, по свидетельству Марины Влади, «побледнел и белыми от ярости глазами» посмотрел на автора тоста. Тогда скандал с трудом, но удалось замять. Кроме того, по словам Влади, Высоцкий читал в Париже запрещенный в СССР «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына и открыто восхищался им.
У Высоцкого, правда, есть одна песня «Пятна на солнце», где Сталин действует вместе с Гитлером, хотя прямо ни один из диктаторов и не называется:
Вон, наблюдая втихомолку
Сквозь закопченное стекло —
Когда особо припекло, —
Один узрел на лике челку.
А там – другой пустился в пляс,
На солнечном кровоподтеке
Увидев щели узких глаз
И никотиновые щеки…
Чувствуется, что теория тоталитаризма и обоюдной ответственности Гитлера и Сталина за начало Второй мировой войны были барду близки.
Суть тогдашней техники финансирования «звезд» сводилась к следующему. Вот что рассказал ведущий многих концертов Высоцкого Николай Тамразов: «..Высоцкому платили 200 рублей за концерт (иногда в последние годы – даже 300 и 500 рублей, при том, что официальная ставка у Высоцкого была 11 рублей 50 копеек и лишь незадолго до смерти ему повысили ставку аж до 18 рублей. – Б. С.). (Этой суммы едва хватило бы на три бутылки не самой дорогой водки. – Б. С.). Каким образом? Воровали. Палили билеты. Допустим, билетов продано на десять тысяч – часть оприходовали, а часть билетов сжигали… Что-то отдавали государству, что-то оставляли себе. Эту «кухню» знала вся страна. Такой метод давал возможность заработать администраторам, а также можно было заплатить артистам не по их нищенской ставке…»
Эту практику так прокомментировала Оксана Афанасьева, последняя любовь Высоцкого: «Ведь дело не в том, что кто-то получил на двести рублей больше… Это был принцип отношения системы к людям: можно ли им зарабатывать деньги. Актерам, музыкантам – нельзя! А нам, начальникам, – можно! Ведь через некоторое время этого никто не поймет: ну почему Высоцкому нельзя было платить столько, сколько он зарабатывал».
Иван Бортник, последние годы часто сопровождавший Высоцкого во время концертов (Владимир давал подзаработать безденежному другу, включая его в свои концерты), вспоминал ритуал сожжения билетов: «Администраторы брали бутылку коньяка, и когда билеты сгорали, выпивали за это… Все, дело сделано: билетов нет, и ничего уже не докажешь».
Есть свидетельство анонима, приведенное журналистом «Экспресс-газеты» Борисом Кудрявовым, где речь о значительно более высоких гонорарах главного барда страны: «…Высоцкий был очень меркантильным человеком. Он брал по 2 тысячи рублей за одно выступление, за любой частный концерт. Требуя по 150 рублей за каждую следующую песню. Вся его любовь к Марине сводилась к поездкам за бугор и покупкам заграничных шмоток».
Согласно другому свидетельству, «трезвого Высоцкого почти все его друзья, да и недруги не зря называли «рациональным евреем»…» Зато в рьяном разгуле с избытком проявлялась русская сторона его натуры.
Можно допустить, что по 2 тысячи рублей Высоцкий брал на тех, сравнительно редких частных концертах, когда на чьей-то квартире собиралась богатая публика из советской элиты – директора крупных магазинов и подпольные «цеховики», преуспевающие журналисты, художники и т. п.
К сожалению, все утверждения и сплетни об истинных размерах гонораров Высоцкого нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Документов практически не сохранилось, да обычно и не было. Ведь платили почти все «черным налом». В сохранившихся же документах отражены лишь, как правило, грошовые официальные гонорары. Реальные гонорары, без черного нала, платили только в кино, поскольку творческие объединения обладали определенной хозяйственной самостоятельностью и могли легально платить актерам приличные по советским меркам гонорары. Но Высоцкий в кино снимался не слишком часто. И на то были свои причины. Как рассказывал один из постоянных участников съемок фильмов с участием Владимира Высоцкого, съемки обычно начинались с вопроса: что с Высоцким? Дело в том, что Владимир Семенович, сильно напившись, имел обыкновение задираться либо к членам съемочной группы, либо к местному населению по принципу: «А ты кто такой?» В конце концов либо местные, либо члены съемочной группы, доведенные до белого каления, основательно мутузили Высоцкого, причем во время избиения бард кричал: «Только не бейте по лицу! Мне завтра сниматься!» Неудивительно, что режиссеры без большого восторга предлагали Высоцкому роли, особенно главные, поскольку его запой грозил длительной остановкой съемочного процесса. Тогда в кино царил реальный хозрасчет, и каждый день простоя обходился в копеечку.
Также нельзя исключить, что администраторы в позднейших мемуарах и интервью могли намеренно занижать гонорары Высоцкого, так как их собственные заработки напрямую зависели от гонораров «звезд». Но, даже если принять на веру утверждения о максимальных гонорарах, нельзя не признать, что меркантильным Высоцкий мог быть только в трезвом виде. Все, что он зарабатывал, трудясь на износ на концертах, число которых все увеличивалось, бездумно растрачивалось в пьяных загулах, а в последнее время еще и тратилось на наркотики.
