Когда я явился в отдел «Абвер-II» в Верховном командовании, мне сказали, что из-за более жесткой блокады задача отправки агентов за границу на нейтральных судах стала чрезвычайно трудной, если не невозможной. На вопрос, вижу ли я какую-нибудь возможность преодоления этой проблемы, я ответил, что иногда вполне возможно высадить агентов даже на самых маленьких судах при условии, что они будут добросовестно оснащены по-морскому и надлежаще оборудованы и укомплектованы. При условии, что мне разрешат самому выбирать корабль и отбирать экипаж, я готов, сказал я, взяться за такую операцию.
Тогда мне было поручено найти подходящее судно, оборудовать его и собрать команду для плавания в некий порт к югу от Буэнос-Айреса в Аргентине. В гавани Пэмполь я нашел океанскую яхту, построенную в Англии, которую знал еще до войны и которую наши местные морские власти реквизировали для меня у ее французского владельца. За четыре месяца мне удалось подготовить судно для плавания продолжительностью пять месяцев без захода в порт и набрать добровольцев, состоявших из германских матросов дальнего плавания и яхтсменов, причем все они имели необходимую профессиональную квалификацию и опыт и обещали, помимо этого, превратиться в преданную и надежную команду корабля. Это последнее условие, по моему мнению, являлось важнейшим условием успешного выполнения операции. И действительно, экипаж получился настолько отличным, что любой из его членов мог управлять судном по крайней мере так же хорошо, как и я.
В подготовительный период мне в Верховном командовании сообщили точные подробности этого плана. Прежде всего, мы не направляемся в Аргентину, но берем с собой одного бура (бур – голландский поселенец в Южной Африке. – Примеч. пер.) по имени Бобби Лейбрандт и радиста в Южную Африку. Лейбрандт хотел, чтобы его высадили на пустынном берегу как можно ближе к Кейптауну. После изучения нужного участка берега я решил высадить его возле Грин-Ривер примерно в ста пятидесяти милях к северу от Кейптауна, где два скальных образования, известных под названием «Близнецы», защищают пляж от гигантских волн, характерных для всего африканского побережья.
1 апреля 1941 года я доложил о готовности корабля к отплытию. За день до отбытия прибыл Бобби Лейбрандт в сопровождении радиста с очень внушительным количеством снаряжения, которое состояло из материалов для диверсий и двух радиостанций.
В документах яхта фигурировала как вспомогательный военный корабль германского ВМФ под моей командой как лейтенанта флота. Экипаж, включая Лейбрандта и радиста, также был представлен как германские старшины морского флота и снабжен нужными расчетными книжками.
2 апреля яхту отбуксировали из Пэмполя в залив Бреста два патрульных корабля германского флота, и 3 апреля мы вышли в море из Камере-сюр-Мер. С самого начала нас преследовала очень плохая погода, и Лейбрандт болел морской болезнью несколько дней подряд. Мы намеренно отплыли далеко на запад в Северную Атлантику перед тем, как повернуть на юг, чтобы избежать как можно дольше встреч с британской разведывательной авиацией и держаться подальше от маршрутов британских конвоев, идущих из Африки в Европу. Было договорено, что в случае опасности в море мы будем говорить, что это – американская яхта.
Через примерно десять дней Лейбрандт оправился от морской болезни, и капитан приказал ему приготовить весь диверсионный материал, чтобы выбросить его за борт на случай, если нас остановит какой-нибудь вражеский корабль. Он отказался подчиниться этому приказу на том основании, что, как бур, он не подпадает под юрисдикцию германского капитана. Он также отказался позволить радисту сопровождать его на берегу, потому что, как он заявил, этот человек не говорит по-английски и поэтому станет только источником опасности для Лейбрандта в Южной Африке.
За Азорскими островами вдруг из облаков появился самолет и завис над яхтой. Это был британский самолет, и он с подозрением делал над нами круги, но, когда мы дружески помахали ему, он улетел. Однако после такого беспокойства мы стали внимательнее вести наблюдение, благодаря чему могли с помощью своевременного и ускользающего маневра держаться вне маршрутов всяких вражеских самолетов, которые неожиданно возникали на горизонте. Сейчас погода улучшилась, и мы продвинулись далеко вперед.
4 мая 1941 года мы пересекли экватор; 8 мая выяснилось, что главный бак с водой протекает. Нам удалось его спешно отремонтировать, но из-за этого я стал сомневаться, сможем ли мы продолжить плавание.
14 мая на расстоянии примерно двадцати пяти морских миль мы прошли мимо острова Тринидад возле берегов Бразилии. 28 мая мы достигли широты 29°22 – самой южной точки путешествия. Погода неуклонно ухудшалась, но по-прежнему господствовал ветер с запада, и это помогало нам в продвижении к африканскому берегу. 31 мая на корабль налетел очень сильный ураган с юго-востока, длившийся два с половиной дня, во время которого судно удалось уберечь от серьезной опасности только благодаря мастерству его экипажа.
3 июня мы прошли на расстоянии примерно пяти миль мимо парохода, шедшего в противоположном направлении, который, однако, нас не заметил. 7 июня попали в еще один сильный шторм и были вынуждены лечь в дрейф на несколько дней. Когда ветер утих, мы взяли курс на африканский берег. Затянутое облаками небо и непрерывный густой туман исключали всякую возможность каких-то точных астрономических наблюдений, и мы продолжали плыть в приблизительном направлении к берегу. На следующий день непогода опять не позволила мне установить наше местоположение, но я продолжал держать тот же курс и в ночь с 8 на 9 июня. Стоял плотный туман, и были сделаны все приготовления для высадки Лейбрандта на берег. Его багаж был сложен в надувную лодку и надежно закреплен, и мы собирались при первой же возможности высадить его ночью. Несколько замеров эхолотом показали, что мы находимся вблизи от берега, но мы не могли сказать, правильно ли подходим к берегу. На борту царила напряженность. Ветер заметно стих. Задолго до того, как стал заметен берег, наше обоняние подсказало нам, что мы близко от берега.
И тут мы поплыли с двигателем по направлению к берегу, который был виден перед нами в ярком лунном свете. В страшной спешке были выполнены замеры, и, к своему восторгу, мы обнаружили, что прибыли точно в пункт назначения, к «Близнецам» – замечательное достижение в навигации со стороны Пауля Теме, который, увы, был позднее убит. Лейбрандт отчаянно греб веслами к берегу. Яхта тут же легла на другой галс и через несколько минут опять исчезла в густом тумане, который стал таким благом для нашей операции.
