Вся печать была тоже мобилизована на эту титаническую борьбу. «Добиться такого положения во всех городах Сибири!» — бросили лозунг газеты.
И мы добивались. Конечно, не всегда и не все шло гладко. Приходилось преодолевать сопротивление и отдельных работников и целых управлений. К громадной организационной деятельности подключились новые люди, пришли на помощь женщины-работницы. Охваченные энтузиазмом, они готовы были драться до изнеможения за госпитали, за койки, за имущество, за создание необходимых условий для больных.
Бывали нелады и с местными работниками. По-человечески, в особенности теперь, многое можно понять. Томск был санитарным центром для всей Сибири. Это мешало налаживать жизнь города. Но тогда не было возможности считаться с местными интересами.
* * *
На заседаниях губернского партийного комитета знакомимся с положением на фронте.
…Разбитый Колчак оставил после себя единственного своего союзника — вошь. По ней, по Колчаку внутреннему, надо нанести сейчас решительный удар. Вся работа проводится под партийными лозунгами. Неоценима помощь томской организации.
…Наши части заняли Красноярск, идут почти без боев, с трудом успевают преодолевать пространство. Настроение у бойцов небывало приподнятое: в пятидесятиградусные морозы делают тридцативерстные переходы!
…В Красноярске захвачено огромное количество различного имущества. Но и там свирепствует тиф. Город переполнен больными и мертвыми…
* * *
Санитарное управление выезжает в Красноярск.
Арьергард оставляем в Томске. Начэвак Упоров получает от Реввоенсовета военные полномочия. Упорову предстоит провести новую мобилизацию: сыпняк достиг своего апогея.
Снова сибирский путь, только теперь тайга уже примелькалась нам.
Поезд Реввоенсовета идет быстро. Врид командарма Устичев показывает на украшенные еловыми ветками медицинские пункты станций. Такие пункты выросли по всему пути. А украшены они, видимо, в соответствии с директивой санитарно-гигиенического отдела, где инструкторами работают наши девушки — Таня Санезон, Рахиль Сангродская, Аня Васильева.
Нигде по линии уже не видно больных, валяющихся в тифу, которые так потрясали нас раньше. Налицо результаты нашей работы.
Ночью меня срочно зовут к Устичеву. У него тяжелый сердечный приступ. Все наши старания напрасны. Замечательный большевик и командир мертв.
В трауре подъезжаем к Красноярску. И здесь сами едва избежали катастрофы.
У Красноярского вокзала крутой спуск. В нашем составе что-то произошло с тормозами. Поезд на большой скорости влетел на забитую составами станцию.
Хорошо, что машинист, почувствовав неладное, стал давать непрерывные тревожные гудки. Его сигналы вовремя услышали на станции и успели оттащить стоявший на нашем пути состав.
Все мы отделались испугом и легкими ушибами. Да еще повыбивало стекла в вагонах.
5
Красноярск — торговый город на Енисее. Он резко отличается от Томска, где сосредоточены все культурные силы Сибири, где много интеллигенции, перенявшей от ссыльных крепкие революционные традиции.
Главным санитарным «трофеем», который мы получили в Красноярске, оказались врачи. Но что это были за люди! Злостные, злопыхающие, ненавидящие Советскую власть, махровые эсеры, кадеты, разная либеральничающая дребедень. Вся эта братия без оглядки мчалась от Москвы и берегов Волги на восток, пытаясь убежать от большевиков. Врачей более пятисот человек. В нормальных условиях это большая сила. Но мы не строим себе иллюзий, да и товарищи, приехавшие раньше нас, предупредили: этих работать не заставишь…
Посмотрим, поборемся!
Немедленно вызвали из Томска сто пятьдесят врачей для руководства лазаретным делом. В воспитательных целях сталкивали на работе томичей с собравшимся в Красноярске медицинским сбродом.
И все же положение продолжало оставаться угрожающим: саботажники срывали работу. К присланным на укрепление рабочим, комиссарам и уполномоченным относились не скрывая враждебности.
Решили поговорить с саботажниками по душам.
Созвали в городском театре чрезвычайную конференцию профсоюзов. Обязали присутствовать на ней всех красноярских врачей. Здесь же были делегаты от среднего и низшего персонала. Сделать доклад о борьбе с тифом умышленно поручили городскому санитарному врачу, хотя сам он из той же своры. Ободренный доверием, докладчик попытался использовать трибуну в своих целях:
— Тиф свирепствует, а бороться нечем! Мы разбили город на участки, организовали помощь, а пришла Красная Армия — врачей мобилизовали, все забирают под военные лазареты, городские больницы без дров, без продовольствия… Город накануне всеобщего вымирания! В военных госпиталях работать невозможно: санитары и ничего не понимающие комиссары помыкают врачами!
Делегаты рабочих слушают, но настроены явно враждебно. Зато с хоров, битком набитых врачами-саботажниками, несутся сочувственные реплики.
Слово берет представитель профсоюза:
— Маленько запоздали вы с вашим выступлением, господин хороший, — обращается он к докладчику. — Запоздали ровно на двадцать семь месяцев! Те же слова мы уже слышали от московских врачей-саботажников, когда они после Октябрьской революции бросили больницы, умирающих детей, рожениц… Правда, у вас теперь появился новый повод для оправданий: всему виной, мол, Красная Армия. Эх вы, кроты слепые! Как только у вас язык поворачивается! Как смеете вы обвинять в чем бы то ни было Красную Армию — освободительницу рабочих и крестьян Сибири от колчаковских банд, да еще перед лицом освобожденных ею людей!
Делегаты вскакивают с мест, устраивают овацию. Рабочие поют «Интернационал».
Дождавшись, пока в зале установится порядок, товарищ продолжал:
— Слушайте же, товарищи рабочие, слушайте и вы, беглецы интеллигенты! Кто принес сыпной тиф? Вы, господа врачи! Это вы бросили тысячи сыпнотифозных в Челябинске, забрав с собой все больничное оборудование! Это вы разогнали умирающих по частным квартирам и способствовали разрастанию неслыханной эпидемии! Пролетарским судом судят вас здесь рабочие. Вы — последыш Колчака! Вы пособники Колчака внутреннего, пособники сыпнотифозных вшей! Иначе мы не можем расценить ваше поведение. Ваш покровитель Колчак разбит наголову. Вы не успели удрать с ним, да и некуда вам больше податься. Нянчиться и уговаривать мы больше не намерены. Выбор нужно сделать немедленно. Или вы сегодня же начнете работать на Советскую власть, или мы просто уничтожим вас как врагов! Вот так-то, господа хорошие!..
