Тесная дружба связывала этих двух главных конструкторов. Они знакомы много лет, жизненные пути их то сходились, то расходились. Теперь их свела вместе «космическая» тематика, когда им сообща пришлось решать не только будничные, сиюминутные дела, но и вопросы тактики и стратегии, перспективы ближней и дальней… Телевизионная система лунохода — конкретный пример такого творческого содружества.
Главный конструктор радиосистем вспоминает:
— Я уже много раз рассказывал, что Георгий Николаевич как радист, хороший радист, я сказал бы, сметливый радист, хотел зачастую влезать в наши дела глубоко. Другой бы на моем месте посчитал, что даже глубже, чем нужно. Но мне он нисколько не мешал, потому что он никогда не терял при этом чувства доброжелательности. Мне импонировало, что у него мысли всегда вертелись вокруг работы, где бы мы с ним ни встречались — на работе, на отдыхе… У него всегда было желание посоветоваться, узнать мнение стороннего человека. Я много лет работал с Королевым, был с ним на «ты», обращался к нему «Сергей», он меня называл тоже по имени. Мы были товарищами. К Бабакину я обращался по имени-отчеству… Но вот если для встречи с Королевым всегда нужен был повод, то для встречи с Бабакиным не нужно было никакого повода. Он зачастую возникал в процессе самой встречи.
Одной воскресной встречи двух технических руководителей для решения телевизионной проблемы оказалось, конечно, недостаточно.
Отшумели не одно и не два совещания, в сферу решения проблемы вовлечены десятки специалистов, проведены расчеты и даже кое-какие экспериментальные проверки… Картина начинает постепенно проясняться… Чтобы лучше понять решение, к которому придут конструкторы и инженеры, рассмотрим два земных примера: телерепортаж о хоккейном матче и телевизионный фильм.
Хоккей — это взвинченный темп, скрежет коньков, переходящий в визг. Каждую секунду возникает новая ситуация, и предсказать ее исход практически не всегда возможно.
Фильм — медленно бредут усталые люди по бескрайней пустыне. От кадра к кадру — песок и песок. Им засыпан весь экран. Или почти весь. Люди бредут и бредут… И вы уже начинаете отвлекаться от фильма — на экране все время, в сущности, одно и то же. Вы сердитесь и на режиссера, и на оператора. «Ну что тянут? — думается вам. — Ведь можно было бы показать два-три кадра этой пустыни. И хватит!»
Два разных сюжета. В одном — динамика, быстрая смена положений. В другом — монотонность. Сюжеты, как мы убедились, отличаются друг от друга скоростью изменения ситуаций и соответственно скоростью передачи кадров. Пустыня, очевидно, не требует непрерывной, скоростной, допускаемой телевизионным стандартом, их смены, для создания определенного зрительного впечатления достаточно отдельных, дискретных «картинок».
Когда главный конструктор радиосистем предложил применить на луноходе малокадровую телевизионную систему, не все его идею сразу восприняли как надо. Особенно когда поняли, что за ней скрывается. Такая система предусматривала возможность передачи не 25 кадров в секунду, как это принято для обычного телевизионного стандарта, а передачу одного кадра со скоростью всего лишь в пределах от трех до двадцати секунд. Правда, в зависимости от конкретного сюжета и скорости движения лунохода время передачи кадра можно было несколько изменять по радиокоманде с Земли. Сюжет передачи спокойный — скорость передачи низкая, ситуация обостряется — время передачи кадра можно увеличить.
— Как это так: управлять с Земли подвижным средством, а дорогу, простирающуюся перед ним, видеть лишь от случая к случаю? — недоумевали многие, особенно те, кто настаивал на так называемом непрерывном методе.
Говоря откровенно, не все смогли сразу постичь разницу в условиях работы на Луне и на Земле. А она, несомненно, была. И существенная. На Луне, и это по здравому размышлению сомнений не вызывает, гонки не только ни к чему, они просто противопоказаны. Да, луноход — это подвижная исследовательская лаборатория, но это и машина-труженик, ведомая по трассе специальной научной программой. А это предусматривает медленное даже не движение, а перемещение. К тому же выбор скорости перемещения определяется не только этим. Даже если скорость передачи изображения можно было бы увеличить, луноход все равно передвигаться намного быстрее не смог бы. Ведь радиосигналу только на то, чтобы пробежать от Луны до Земли, нужно почти 1,3 секунды. Вот в этом-то и принципиальное отличие между шофером, сидящим непосредственно за баранкой луномобиля, и человеком, который управляет им, находясь на Земле.
Огромное расстояние определяет соответствующее время прохождения сигнала. Изображение с Луны до Земли идет почти 1,3 секунды. Командный сигнал с Земли до Луны — столько же. В сумме уже 2,6 секунды. Дальше. Шофер увидел картинку — он должен в ней разобраться и принять решение. Представляете себе? Луноход едет, какие препятствия перед ним в данный момент, достоверно неизвестно, а «шоферу» нужно принимать решение. Так вот, анализ ситуаций и учет времени исполнения команды управляющими органами показал, что в лучшем случае общее время задержки с учетом распространения сигнала составляет около 6 секунд. А возможно, и больше. Нет, вождение лунохода хотя бы поначалу со средней скоростью несколько сот метров в час было выбрано правильно. Как бы ни огорчались сторонники больших — земных — скоростей.
Примерно такие же вопросы посыпались на Георгия Николаевича, когда он вместе со своим замом «по Луне» Алексеем Григорьевичем впервые приехал к руководителю организации, серьезной, крупной, раскинувшей свои филиалы, словно ветви могучего дерева в ряде районов страны. И все эти филиалы были так или иначе связаны с эксплуатацией космической техники. Высокая квалификация специалистов организации, их опыт, здравый взгляд на вопросы надежной эксплуатации многофункциональных наземных систем сомнений не вызывали; именно это и предопределило ее выбор как организации, которая должна была сформировать экипаж для новой необыкновенной машины.
К тому времени еще многое было неясно, на фирме еще шли проработки, но телевизионная система в целом прояснилась, и даже начали получать свое разрешение и некоторые вопросы вождения, пока в чисто теоретическом плане, включая определение численного состава экипажа и распределения в нем обязанностей. Именно тогда и появился новый термин в космической технике — СДУ, расшифровываемый относительно просто — система дистанционного управления, имея в виду, конечно, луноход. Выбор рациональной структуры СДУ, как и любой подобной системы, перерабатывающей значительные массы информации, был далеко не простым делом, хотя бы потому, что система «замыкалась» на человека. С его психикой, свойственной ему реакцией, способностью к анализу и другими особенностями, которыми характеризуется мыслящая личность. А нагрузка на эту личность возлагалась немалая. Именно поэтому к поиску оптимальных критериев, которыми должен обладать член экипажа, своевременно был подключен Институт медико-биологических проблем. Тот самый, через который «проходили» космонавты.
