Геннадий Васильев - В Афганистане, в «Черном тюльпане»

— Жрать нечего, ребята, это плохая новость. Зато снега больше, чем нужно, это новость хорошая, — он с аппетитом лизнул снежный комок, зажмурился. — Вот оно — наше солдатское мороженое. Эй, Пантацид, беги-ка сюда.

Богунов махнул рукой санитару из медсанбата, которого зачислили в состав орловской роты в «Первый» день операции.

— Где там твои поливитамины, которыми ты замучил добрых людей?

Санитар заворчал что-то неразборчивое и полез в свою здоровенную сумку. Он вынул большую жестяную банку, потряс ее:

— Полная совсем. Не жрете, паразиты. Вам Елена Сергеевна из санчасти специально дополнительный запас витаминов выделила. С полным уважением. А вы уклоняетесь. Зубы у всех шатаются от авитаминоза.

— Какого еще там аминоза! Я им пошатаюсь, — засмеялся Богунов и протянул руку за банкой. — Давай все сюда, Пантацид. Сейчас будем делать витаминное мороженое-драже. Потому что пустой снег жрать неинтересно. Только желудок обманывать. А вот так, смотри… И вкусно, и полезно.

Богунов взял полную горсть желтого драже и, высыпав в пригоршню холодного снега, слепил круглый запахший витаминами шар.

— Вот это солдатский пломбир. Ешь и радуйся, — оскалился Богунов. — Эх, братцы… С удовольствием залепил бы этим мороженым в морду тыловикам. Обленились, сволочи. Не могут паек доставить исхудавшим боевым волкам.

Сержант с аппетитом отхватил от мороженого кусок, затряс головой, зажмурил глаза:

— Наслаждение! Как на ялтинском пляже. В разгар сезона.

Тут же потянулись к санитару другие солдаты, зашумели:

— Ну-ка, Пантацид, давай. Сыпь свою желтую смерть…

— Всем поровну, ребята, не толкайся…

— Эй, кому эскимо, глазурованное окопной грязью?.. Кому сливочное с орехами…

Слепил такое же мороженое неулыбающийся Осенев. Откусил, сморщился болезненно и зашелся тяжелым грудным кашлем.

Матиевский хлопнул его рукой по спине:

— Ты что давишься, Осень? Поперхнулся, что ли?

Осенев махнул рукой:

— Случайно… Не в то горло пошло.

Усилием воли он заставил кашель умолкнуть, бросил под ноги свое «мороженое», поспешно наступил на него сапогом. Никто не заметил, что на белоснежном шаре алело пятно крови.

А Богунов, слизав с ладоней последние капли, стряхнул с бронежилета упавшие комья снега, повернулся к друзьям:

— Ну что, пионеры, полетим через ущелье на перепончатых крылышках?

Из окопов понеслись соленые реплики:

— На саночках…

— На горных лыжах…

— На собственных задницах…

Орлов привстал, потер ладонью горячий лоб. Подошел к Богунову. Тот сворачивал скользкий, влажный от испарений плащ из защитного комплекта. У каждого были эти широкие удобные резиновые плащи. Под ними спалось теплее и суше. И не только от дождя спасали они в непогоду. В сильный холод их можно было жечь вместо хвороста, слегка полив соляркой, и даже вскипятить на таком вонючем топливе чай в металлических фляжках.

Орлов пнул ногою плотный резиновый ком.

— Кто здесь помянул задницу?

Из окопа приподнялся покрасневший Матиевский:

— Я, товарищ лейтенант. Вырвалось…

— За то, что вырвалось, объявляю благодарность, — Орлов посмотрел в удивленное лицо Матиевского, — потому что спускаться мы будем действительно вышеназванным способом.

Орлов показал в сторону ущелья:

— Все видят вон ту горную складку?

Недалеко от окопов от самой вершины тянулась вниз горная балка, засыпанная снегом. Отвесная снежная полоса спускалась до самой реки.

— Зрение у всех в порядке, — Орлов удовлетворенно хмыкнул. — А про срамное место вспомнил один снайпер Матиевский. Или никто в детстве не катался с горок на дощечках, на картонках? У всех были деньги на финские лыжи?

Орлов усмехнулся:

— Спускаться будем верхом на плащ-палатках и на резиновых плащах. Весь спуск займет не больше пяти минут. Балка прикрыта с боков горной бахромой. Так что наш отход будет скрытным. Теперь понятно, за что Матиевскому объявлена благодарность?

Солдаты оживленно зашевелились.

— Ну, Матиевский, даешь! Нижнее место у тебя сегодня сработало!

— Береги его. Оно у тебя с благодарностью.

— Смотри, не простуди. А то еще кашлять начнет…

На рассвете Орлов собрал людей. Разделил на три рейдовые группы. В прикрытии оставили группу Шульгина. Она получила необычный приказ: спокойно копать окопы, выбрасывая подальше пласты свежей земли, читать мокрые газеты, разворачивая обтрепанные поля на самом ветру, развешивать на шомполах подменное белье, чинить носки и делать все, что заблагорассудится, лишь бы скрыть намерение роты уйти с высоты. Другие группы после спуска должны были стремительно форсировать реку и уйти вверх на штурм новых высот. Орлов коротко разъяснил сигналы и скрытую систему связи. Все радиостанции роты перешли на запасную частоту. Наконец, приготовления были закончены.

Первым резиновый плащ оседлал лейтенант Алешин. Пропустил зеленый капюшон между ног. Покачался из стороны в сторону. Оглянулся с улыбкой. Черные глаза Алешина сверкнули азартом. Веселая забава.

Алешин оттолкнулся ногами от сугроба, погреб грязными сапожищами, как веслами, и медленно покатился вниз.

Сначала его тело проседало в снегу, но вскоре лейтенанта вытолкнуло на твердый наст и понесло вниз, швыряя из стороны в сторону.

Алешин выбросил руку и показал оставшимся большой палец. Отличный спуск!

Тут же следом за ним плюхнулись в проторенную колею другие солдаты, перехватывая скользкие рукава плащей между ногами, и тоже покатились вниз. Тяжелые вещмешки колотили по спинам. Трепыхались, приколотые к бронежилетам, подушечки санитарных пакетов. Прыгнул в накатанную борозду и сам Орлов.

А Шульгин развернул пошире газету, будто хотел прикрыть дырявыми на сгибах листами исчезающую роту. Остальные его солдаты нарочито старательно принялись разбрасывать саперными лопатками землю в разные стороны. Матиевский же для пущей убедительности отошел в сторонку, снял штаны и присел по нужде, обратившись голым задом в сторону гор.

Сержант Богунов собрал со всех шапки и выставил их качаться на суках над бруствером окопа.

Осенев разобрал на разостланной палатке ротный пулемет и принялся спокойно протирать вороненые части масляной ветошью. Самый низкорослый, последний по ранжиру солдат орловской роты владел самым тяжелым длинноствольным оружием, не подходящим ему ни по росту, ни по весу. Дело было в упрямой осеневской воле. Когда прибывшему новичку хотели записать в личное оружие автомат Калашникова, Осенев неожиданно возразил. И потребовал пулемет. На дружные насмешки он вдруг подхватил стоявший возле пирамиды пулемет и начал крутить его вокруг оси словно в цирке, а потом поставил пулемет свечой дулом на лоб и держал вертикально до тех пор, пока старшина Булочка не снял оружие аккуратным уважительным движением. В маленьком, хрупком на вид теле таился сильный характер.