Дорогая мамочка, — писала девчушка. — Я хотела у тебя узнать: на мой день рождения мы кроме этой дурацкой поликлиники еще куда-нибудь пойдем? Я имею в виду кафе или цирк… Вряд ли дождусь тебя, наверно, лягу спать, потому и пишу эту записку». Улыбку вызывала концовка — я ее запомнил дословно: «Жду ответа, как ваш соловей. И жду лета…» Мне показалось, что все это — и уютная для всех безрукавка, и записка в кармане, и сам стиль ее (что за «ваш соловей»? — любопытно все-таки приспосабливают к себе наши дети наши с вами и даже еще «донашенские» расхожие архаизмы) несут отпечаток стиля, принятого в доме, в своем кругу…
— Итак, продолжим разговор о Фонде. Его возглавил академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, которого раньше я знала как специалиста по древнерусской литературе и как автора «Заметок о русском», размышлений о культуре России, об особенностях русского национального характера, о природе России, о русской пейзажной живописи. Дмитрий Сергеевич делился со мной: «Очень хочется, чтобы Фонд культуры был фондом высокой культуры. Надо «подтягиваться к небу, к вершинам».
На счету Фонда уже немало доброго. Фонд явился родоначальником возрождения благотворительности в стране, внес свой вклад в ликвидацию «белых пятен» в литературе, истории искусства, в восстановление и развитие различных видов творчества.
Под его эгидой родились целевые программы: «Краеведение», «Уникальные исторические территории», «Возвращение забытых имен», «Великий шелковый путь», «Новые имена», «Сохранение и развитие культур малочисленных народов», «Через культуру к здоровью и милосердию» — и такая программа у нас недавно создана. Стали действовать Пушкинское общество, ассоциации коллекционеров, колокольного искусства, реставраторов. Масса усилий, энтузиазма была потрачена на реализацию идеи создания музея личных коллекций. Сейчас осуществляется и замысел музея современного искусства. Очень популярен — и это тоже приятно мне — журнал фонда «Наше наследие», который издается на полиграфической базе корпорации «Максвелл коммьюникейшн».
Фонд культуры стремится выйти на конкретные полезные дела во всех уголках страны. В связи с этим вспоминаю поездку Михаила Сергеевича в Свердловск в апреле 1990 года. Она дала мне возможность побывать в местах моего детства, в Алапаевске, и при содействии Фонда поддержать инициативу уральцев о развитии Алапаевско-Синячихинского культурного комплекса, в том числе о создании алапаевской детской Школы искусств. Это меня очень радует.
Огромное удовлетворение доставило мне участие в создании Фонда Рериха. Николай Рерих — великий русский художник и мыслитель. Последние десятилетия жизни его, как известно, прошли в Индии, но он не порвал связи со своей Родиной. Благословением судьбы считаю я личное наше с Михаилом Сергеевичем знакомство со Святославом Николаевичем Рерихом — сыном Н. Рериха, известным современным художником, и его женой — Девикой Рани, индийской киноактрисой, племянницей Рабиндраната Тагора.
Мне памятны наши встречи с ними, наши беседы, такие человечные, такие сокровенные: о мудрости, красоте, духовности, добре, о «Канченджунге» — есть такая священная гора «пяти сокровищ»… И, конечно, о судьбе.
Мы говорили с Рерихами и о создании Фонда Рериха в Москве, открытии культурного центра-музея Рериха. Много говорили о Неру, он ведь был когда-то близок с семьей Рерихов. Святослав Николаевич не раз повторял, что очень верит в Михаила Сергеевича, что все у него, Михаила Сергеевича, получится…
А сама речь Святослава Николаевича, пересыпанная такими старинными и трогательными словами: «матушка моя», «батюшка ты мой»! Надпись, сделанная Рерихом на подаренной нам фотографии: «Будем всегда стремиться к прекрасному». Все это символично — как вечный зов… Зов человеческой естественности и мудрости.
Странно, но почему-то в связи с творчеством Рерихов все время вспоминаю судьбу Музея древнерусского искусства имени Андрея Рублева. Впервые я оказалась там несколько лет назад и пережила целую гамму чувств. Невозможно недооценивать то высокое воздействие, которое оказывает на человека искусство древних, будь то предметы зодчества, быта, фрески или, как в нашей отечественной духовной культуре, — иконы.
Увидела я и то, что трудностей у музея больше чем достаточно. И не могла остаться равнодушной. Попыталась принять участие в судьбе этого музея. К сожалению, вызволить его из бед оказалось непросто. Но, уверена, необходимо. Такие уникальные музеи, своеобразные центры истории русской культуры — наша общая патриотическая забота. У нас их немного. Мы — не Италия.
Когда ездишь по Италии, только и слышишь: X век, XII, XIII… Здания, музеи, целые города. И потому, думаю, нам должны быть еще дороже все наши исторические памятники. Мы должны быть внимательны, бережны к ним.
Мне кажется важным, что деятельность таких организаций, как Фонд культуры, не только зиждется на возрождении нравственности, на нравственных импульсах, идущих от людей, но и сама способна вызывать их. Бесценны предметы и творения искусства, народных промыслов, которые передаются многочисленными дарителями Фонду. Все это пополняет экспозиции наших музеев и передвижных выставок. Но для меня не менее важно и то, что люди делают это бескорыстно, движимые высокими побуждениями.
— А возвращение из-за рубежа наших национальных художественных и культурных ценностей!
— Хочу сказать и об этом. Люди, подчас генетически не связанные с Россией, передают их не только из чувства определенного долга перед страной и не только по широте душевной, но еще и потому, что верят — они вручают их в честные и добрые руки: потеплел и очеловечился за годы перестройки сам образ нашей страны. Я горжусь, что причастна к этому возвратному шествию домой, на Родину наших культурных святынь. Многие такие дарения посчастливилось принимать мне. Помню тепло человеческих рук — и старых, почти древних, и совсем юных, и мне кажется, что эта цепочка, цепочка тепла и участия ощущается всеми советскими людьми в нынешние, очень нелегкие для всех нас дни.
Мне хочется выразить благодарность людям Америки, Франции, Англии, Италии, Японии, Испании, других стран как выходцам из России, каких бы национальностей они ни были, так и тем, кто формально к ней отношения не имеет и в своих деяниях был движим лишь собственной доброй волей.
Сама я издавна люблю книгу, театр, живопись. Чрезвычайно ценю проникновенное творческое слово. Преклоняюсь перед самобытным, одаренным умом, человеческим благородством, мужеством и самоотверженностью. Восхищаюсь красотой человеческого лица. Красотой ландшафта, цветка, травинки. И верю: спасая красоту в любом ее проявлении, человек в конечном счете содействует спасению собственной души.
