При одном отчаянном натиске Дохтуров воскликнул: «Наполеон хочет пробиться, он не успеет, или пройдет по трупу моему». Штыки и груди воинов, одушевленные голосом отца-начальника, удержали стремление врагов до прибытия подкрепления. Малый Ярославец сделался венцом славы Дохтурова, а грудь его украсилась орденом Святого Георгия 2-й степени.
В то уже время, когда Дохтуров уклонился с поприща службы, сослуживцы его, сохраняя живое воспоминание о подвигах его под Малым Ярославцем, препроводили к нему следующее письмо через генерала Капцевича:
«Третий корпус, служивший с честью и славой под Вашим начальством в знаменитую 1812 года кампанию, подносят чрез меня Вашему высокопревосходительству в знак признательности табакерку с изображением подвига Вашего при Малом Ярославце и просит принять оную как памятник признательности».
…Генерал от инфантерии Дохтуров Дмитрий Сергеевич был награжден: орденами Святого Георгия 2-й и 3-й степеней, Святого Владимира 1-й степени, Святого Александра Невского с алмазами, Святой Анны 1-й степени, прусским Красного Орла 1-й степени, золотой шпагой «За храбрость» с алмазами. То есть его генеральский мундир украшали высшие орденские награды (кресты и звезды) Российской империи.
Сегодня трудно объяснить тот факт, что деятельному участнику освободительных походов русской армии по Европе не «повезло» с иностранными орденскими наградами. Правда, такие «орденские» дожди монархи Пруссии, Австрии, германских государств и прочих «неприятелей Наполеона» в первую очередь «проливали» на генералитет из числа окружения российского императора. Дохтуров же, как известно, как «пахарь на полях брани», в этот круг не входил.
Дохтуров был любим в русской армии не только за победы, им одержанные. Современники отличали его мужество и хладнокровие в бою, выдающиеся военные способности, щедрость и человеколюбие, уважительное отношение к личности подчиненных, независимо от их служебного положения. По их словам, Дмитрий Сергеевич «в слабом и малом теле имел душу, недоступную слабостям».
Полководец из исторической летописи «грозы 12-го года» не был забыт в благодарной памяти потомков, прежде всего на Смоленщине. В 1987 году в древнем Смоленске, который он бесстрашно и отважно защищал от войск императора французов Наполеона, в сквере Памяти Героев был установлен бюст генерала от инфантерии и Георгиевского кавалера Д.С. Дохтурова.
Поэт В.А. Жуковский, участвовавший в Отечественной войне 1812 года поручиком 1-го пехотного полка Московского ополчения и имевший возможность видеть в деле многих военачальников кутузовской армии, написал, пожалуй, самое известное стихотворение «Певец во стане русских воинов». Это замечательное произведение отечественной литературы сразу же широко распространилось в списках по России и было опубликовано в том же 1812 году в «Вестнике Европы».
В этом «эпохальном» стихотворении есть и строки, посвященные полководцу Дмитрию Сергеевичу Дохтурову, герою Отечественной войны 1812 года, обороны Смоленска, Бородинской битвы и сражения за Малоярославец. Он назван российским бардом Василием Жуковским так:
…И Дохтуров, гроза врагов,
К победе вождь надежный!..
В своей работе «Император Александр I и его сподвижники в 1812, 1813, 1814, 1815 гг.» один из самых авторитетных исследователей Отечественной войны А.И. Михайловский-Данилевский с неизменной теплотой отзывается о генерале от инфантерии графе П.П. Коновницыне. Он говорит, что имя этого человека было и, пожалуй, остается до настоящего времени одним из наиболее известных и уважаемых в русской армии. И это была дань не только его боевым заслугам и высокому посту военного министра Российской империи.
…Один из военных вождей русского воинства в Отечественной войне 1812 года родился 28 сентября 1764 года в Слободско-Украинской (позже Харьковской) губернии (по другим данным – в городе Пскове), в семье кадрового военного Коновницына, тоже Петра Петровича, имевшего чин генерал-поручика и пользовавшегося «за труды» вниманием со стороны императрицы Екатерины II Великой.
Предки его, служившие «по Новгороду», происходили из знатного дворянского рода Кобылиных, известного с XVI века. Матерью была Анна Еремеевна Родзянко, которая тоже могла гордиться своим древним дворянским родом. В роду Коновницыных традиционно старших сыновей называли именем Петр.
Коновницын-старший занимал посты столичного губернатора, был генерал-губернатором Олонецким и Архангельским. Образование получил в стенах Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. Может быть, поэтому отец постарался дать сыну именно кадетское образование. В шесть лет Коновницын-младший был записан в Артиллерийский и Инженерный шляхетский корпус кадетом, проучившись в нем четыре года.
Но до десяти лет Петр Коновницын находился дома, получая домашнее образование на «своем кошту» (знал французский язык и математику). То есть он прошел в детстве обычный путь служилого российского дворянина. В стенах кадетского корпуса получил производства в капралы, каптенармусы, сержанты.
Получив весьма «приличное» для той эпохи военное образование, Петр Коновницын был выпущен из стен кадетского корпуса в армию с первым офицерским чином прапорщика. Действительную службу начал поздно для российского дворянина – в двадцать лет, в лейб-гвардии Семеновском полку, будучи записан в него на год раньше.
Боевое крещение получил в ходе Русско-шведской войны 1788–1790 годов, начав ее с первой кампании, за которую получил производство в чин подпоручика. Через год получает должность полкового адъютанта. Отличиться молодому офицеру в войне не удалось, но он осознал, что военная служба является его жизненным призванием.
После войны со Швецией, в июне 1791 года, Коновницын-младший был «выпущен в Семеновский полк премьер-майором». Светская жизнь города на Неве его так и не увлекла. На российском Юге завершалась Вторая Екатерининская турецкая война, и сын упросил отца посодействовать переводу из столичной Гвардии в действующую армию.
Коновницыну-старшему пришлось уступить, и он попросил своего старого знакомого генерал-фельдмаршала светлейшего князя Г.А. Потемкина-Таврического взять сына к себе. Тот взял гвардейского офицера к себе, в штаб Молдавской армии. В то время в штабе освободилась должность «генерал-адъютанта» от Черноморского флота, и Петра Коновницына с присвоением ему чина подполковника назначили на эту флотскую «вакансию».
Принять участие в боевых действиях против турок штабному офицеру не довелось. Да и внезапная смерть светлейшего князя Тавриды меняла многое. Зато подполковник смог поучаствовать в заключении Ясского мира, что дало немало полезных знакомств среди генералитета и дипломатов.
