Или еще: «Иеромонах Агапит засел под землю и достиг такой силы духа, что не снилось никакому создателю психотропного оружия».
Подобно православному старцу, юный автор уже понимает: сила духа может быть сильнее любого самого сильного оружия!
* * *— А здесь муж опять сфотографировал его рядом с пушками. Но теперь это Севастополь, Малахов курган, и ему шесть лет.
Мы в Севастополь два лета подряд приезжали отдыхать по путевкам. Однако на пляже время проводили только с утра. А затем отправлялись с экскурсиями (если даже было две-три в день — старались не пропускать) или по своим маршрутам. Сапун-гора, Херсонес, музеи, памятники, знаменитая панорама — все объехали и обошли не раз. Там уж действительно все дышит историей, и у мальчиков, по-моему, глаза разбегались, а дух захватывало. «Город русской славы» — для них уже тогда звучало вполне конкретно.
По бухтам лазили, где можно было. Помню, сидит Дима на парапете, корабли в альбом срисовывает, а мимо идет военный, и показалось мне — строго посмотрел. Спрашиваю: «А можно тут рисовать-то?» Улыбнулся: «Да можно».
В Ленинграде потом Дима и «Аврору» срисовывал, конечно…
— Надо сказать о том, что он читал. Вот, пожалуй, самая любимая книжка в детстве — «Книга будущих командиров», автор А. Митяев. Смотрите, зачитана буквально до дыр. Сам подклеивал, поправлял… Эпиграф из Суворова — о защите Отечества. Это он знал наизусть. Суворов, Кутузов, Дмитрий Донской, Александр Невский, Петр Первый — книги про них, наверное, все прочитал, какие только мог достать.
Когда в армию его взяли после первого курса МИФИ (он служил в Феодосии, в морской пехоте), из института ему посылали специальные пособия по высшей математике и физике. Чтоб не забыл свои предметы, не отстал. Мы по его просьбе послал и самоучитель английского языка. И он упорно занимался, несмотря ни на что. Однако при этом книги по русской истории все равно оставались главным его увлечением.
* * *«Сейчас читаю «И поднялся народ». Там целая глава посвящена обороне Троицкого монастыря. Интересно, что если в «Иване III» В. Язвицкого главными городами называются Углич, Галич, Коломна, Кострома, Тверь, кроме основных (Москва, Владимир), то здесь Тверь и Галич утратили значение».
(Из письма родителям от 24 августа 1986 г.)А далее на шести (!) страницах самым убористым почерком — анализ событий Смутного времени.
Под конец письма: «Взял в библиотеке еще «Русский флаг» А. Борщаговского. Книга о событиях, происходивших во время Крымской войны на далеком тихоокеанском театре военных действий. Соединенная англо-французская эскадра пришла для захвата Камчатки и уничтожения русских фортов и поселений… Следующую книгу я возьму «Осажденный Севастополь».
* * *— Да, еще: в раннем детстве были, конечно, сказки. Бабушка, мама моя, много русских сказок внукам читала и рассказывала. Он слушать очень любил. Могу сказать, воспитан был на русских сказках. Недаром и сам начал сказки писать.
После его смерти некоторые из них, публиковавшиеся в нашей климовской городской газете «Местные вести», где он вел даже специальный «Детский уголок», были довольно широко перепечатаны. Про лисят Мика и Шума. Но первые-то свои сказки он написал совсем маленьким. Недавно я одну нашла. «Ясный сокол», 1976 год. Ему девять лет.
«Жил один крестьянин,
и было у него пятеро сыновей…»
Как водится в русских сказках, младший, конечно, — Иван. Он не только самый трудолюбивый, но также бесстрашный, бескорыстный и добрый. И, как опять же в русских сказках бывает, пройдя все испытания и невзгоды, победив Соловья-разбойника и Змея-Горыныча, вызволил из темницы красу-царевну.
Добро побеждает Зло. Как всегда в русских сказках.
Замечу, что не выходит из головы у меня телевизионный «Момент истины», когда ведущий с заведомым пониманием обратил к одному из самых видных политиков «новой волны» вопрос: «Надеюсь, вы не на русских сказках воспитывались?» И в ответ — столь же понимающая, ироническая ухмылка…
Несколько слов о родовых корнях Димы.
Родители его матери — из крестьян, владимирских и подмосковных; бабушка стала учительницей, дедушка — бухгалтером.
Родители отца — тоже крестьянского происхождения. Владимирской и Орловской губерний; после революции, получив образование, бухгалтеры.
Родители самого Димы — оба инженеры; отец стал кандидатом технических наук, автор 32 изобретений. В общем — не «новые русские», нет. Про таких нынче нередко говорят с презрением: «совки».
* * *— О Великой Отечественной ему много рассказывали брат и сестра моей матери, которые жили в одном доме с ней в Загорске. Наши дядя Коля и тетя Глаша. Они участники войны, а Дима восхищался ее героями. Уже побывав как корреспондент в ряде нынешних «горячих точек» — в Таджикистане, Азербайджане, Армении, Грузии, Абхазии, Чечне, — сказал, когда однажды его пригласили выступить на телевидение: Отечественная война рождает героев, а межнациональные бойни — озверелых боевиков…
* * *— А на службе самому ему повезло, наверное. Трудно приходилось, это да, но никакой дедовщины у них не было. После не раз встречались в Москве, даже приезжал кто-то из командиров. Дружно было и хорошо.
* * *— Нет, все-таки еще раз хочу подчеркнуть: армию он любил. Конечно, он не мог любить войну, убийство человека человеком. Но армию-защитницу… Почему он разоблачал всякие непорядки и злоупотребления в армии? Хотел, чтобы она стала лучше, чище. Во благо тех же солдат и офицеров. Недаром получал столько писем с благодарностями (и просьбами, жалобами!) от военных и их жен. Да и острой информацией часто снабжали его они же. Доверяли…
А я, слушая это, смотрю, какие теплые снимки делал он, бывая в частях. Хлебопек в армейской пекарне… Солдат верхом на лошади сопровождает по дороге стадо коз. Офицер наклонился над кустами в цветнике, что-то прикалывая… Натруженные солдатские руки на фоне проволочной «колючки»… Нелегкий воинский быт.
Все это можно было увидеть и запечатлеть только с любовью. И ведь снимал-то многое даже не для газеты, а для себя — «для души», как говорится.
Родители попросили меня перечитать последний репортаж Димы, опубликованный за три дня до гибели — 14 октября. «Настоящее военное волшебство» — заголовок выражает суть. А посвящен репортаж той самой бригаде специального назначения, дислоцированной в городке Чучково Рязанской области, чья причастность к тайной подготовке наемников и профессиональных убийц для криминальных структур СНГ — по одной из выдвинутых версий — якобы и стала причиной «устранения» Холодова. «Слишком много узнал, слишком глубоко залез»…
