«Я не терял надежду сделать ее счастливой» — повторяет в своих воспоминаниях Сименон. Верно, он щедро ублажает капризы жены. Не скрывает и того, что ее вздорный характер, амбициозность, тяга ко всему, что он считал буржуазной мишурой и яро ненавидел, вызывают в нем сильное раздражение, крепнущее с каждым днем. Но в этом противостоянии сдает свои позиции не она — он.
Гуляя по набережной Куруазетт, супруги остановились перед салоном красоты, витрина которого демонстрировала обилие модной косметики. Дениз заворожена, она умирает от желания иметь все эти вещицы. Бросает на мужа молящий взгляд:
— О, Джо! Я так истосковалась по всему этому волшебству, создающему красоту!
— Красоту?! — взревел он. — Фальшивую маску! Ты умираешь от желания выглядеть не так, как есть, а такой, как ты себя представляешь. Твой образец — обложки пошлейших журналов!
— Но мы живем в ХХ веке, все дамы моего круга не пренебрегают макияжем. Мы же не в деревне и я не на скотном дворе! Меня постоянно видят светские люди!
— Если это сделает тебя счастливой — я не возражаю.
— Вполне разумное решение, Джо. Перестань, в конце концов, быть деспотом!
— Разумеется, виноват я сам. Мне не следовало уступать тебе с самого начала, когда ты прибрала к рукам мою переписку. Когда позволил отвечать на часть своей почты, вести переговоры с издателями.
— Ты же сам заявил журналистам, что я твой поверенный, а ты всего лишь пишешь романы.
— Чего не сделаешь, чтобы не терпеть твои упреки и истерики. Я молчал. Я не хотел раздражать тебя, а письма без ответа валялись по несколько месяцев. Но я терпел.
— И будешь терпеть! — она воинственно выпятила грудь. — Я подарила тебе великолепных детей, я достойно представляю тебя в самом изысканном обществе. Не то, что твоя кувалда Тижи.
— Тижи ничего из себя не изображала, ее уважали все мои друзья. А вот тебя с твоими выходками мне часто приходиться стыдиться.
Они бранились, не замечая удивленно оборачивающихся прохожих и администратора магазина, угодливо ждущего у дверей завершения супружеской дуэли.
Но супруги были слишком увлечены выяснением отношений. Бурный диалог, разгоревшийся у витрин, продолжался в машине — Жорж нервно рулил по узким проездам между оградами и резко затормозил, въехав в ворота виллы.
— Стыдиться меня?! Тебе? Сам хорош: на право и налево трахаешь шлюх! И все, что шевелится. Это надо мной смеются, ведь ты даже не намерен хоть как–то скрывать свои похождения! — конечно, она заплакала и убежала. А он догнал и успокоил.
На следующий день Дениз закупила в Салоне всю понравившуюся ей косметику. Затем в сопровождении мужа, финансировавшего крупные покупки, был нанесен визит к Картье и к самому дорогому меховщику. У Дениз два бриллиантовых колье и масса мелких драгоценностей. Но она покупает все новые и новые, напоминая мужу, что драгоценности — финансовое вложение, которое должно вернуться к детям.
«Я люблю красивые вещи, особенно красивые материалы: золото за его теплоту, серебро за его отблески, кованое железо за его благородство, дерево за его живые прожилки. Бриллиант оставляет меня холодным, ибо он холоден сам. Изумруды и, так называемые драгоценные камни, мне безразличны, зато я восхищаюсь порой необработанным горным хрусталем, добытым на склоне гор. Я ценю комфорт, а не роскошь. Войдя в парфюмерную лавку на набережной Круазетт, я положил конец своей мечте первых дней или скорее первых Нью — Йоркских ночей: добиться гармонии вкусов между Ди и мной, а главное, подвести ее к тому, что я считал самым ценным достоянием женщины, ее совершенством — простоте»
Знаменитые Каннские кинофестивали обострили потребность амбициозной Дениз казаться значительной и вращаться в среде знаменитостей. Организаторы фестиваля пригласили Сименона возглавить жюри, которое состояло почти сплошь из его друзей — актеров и режиссеров. Дениз развернулась, получив возможность устраивать в своем поместье грандиозные приемы. На приеме для двухсот гостей, организованном в традициях высшей светскости, присутствовали звезды первого масштаба.
Среди них молодая актриса Милен Демонжо, которая позже станет супругой Марка. Пока же он гоняет по набережным на мощном мотоцикле, возя за спиной Фансетту, на которой женится в двадцать лет.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. ЭШАНДОН — ДОМ, ГДЕ РАЗБИВАЮТСЯ СЕРДЦА
В феврале 1956 года Сименон едет с женой в Голландию, надеясь подыскать постоянное место жительства. Но Дениз здесь не нравится — сельская местность, продуваемая ветрами, со скучным пейзажем и жалкими мельницами.
Затем в «додже», набитом чемоданами, семейство отправляются в путешествие по Франции. И здесь, в тех местах, где загорались глаза Жоржа, Лицо Дениз тоскливо вытягивалось:
— Уфф… Ты все же хочешь превратить меня в фермершу! Еще заставишь доить коров.
— А что? Я и сам занимался этим с удовольствием.
— Нищая юность обязывает как–то выкручиваться. Не мудрено, что твоя Тижи таскала на огород навоз. Ты сам рассказывал, как вы трое — она, ты и неизменная Буль, вырядившись в комбинезоны фермеров, возделывали угодья в своем поместье!
— Нам всем это нравилось, пойми же ты! Я был далеко не нищ! Мы с Тижи могли нанять полный дом прислуги. И…Конечно, садовник был, но ведь это так приятно своими руками вырастить овощи!
— Вот и не разводился бы со своей землеройкой. — Дениз потягивала спиртное из серебряной фляги. — Смотри! Вон, налево за деревьями! Да, да! Настоящий замок!
— Теперь понятно, что мы ищем.
— Разве это слишком шикарно для знаменитости твоего масштаба, обосноваться в доме какого–то бывшего вельможи?
Наконец, они прибыли в Лозанну. В окрестностях осматривают замки — приемлемое жилье для семьи. Но не везет: замок оказывается то слишком маленький, то слишком большой, то далеко от города, то слишком близок. Ведь хочется устроиться на природе, но так, что бы детей было удобно ежедневно возить в школу.
И вот — это он! В семнадцати километрах от Лозанны, с башенками, балконами, каменными фигурами, высоченными окнами! В башне каменная винтовая лестница до чердака, а вокруг дома — парк со старыми деревьями. Однако, Эшандан — памятник ХУ 1 века не продается. Но его можно снять в аренду на шесть лет. Сделка тут же оформляется. Теперь в старом, давно не обновляемом доме, надо все отремонтировать и обставить соответственно заданному стилю. Они обходят все антикварные салоны в округе и скупают разные разности, относящиеся к эпохе барокко. Приходится менять деревянные панели на стенах, подновлять роспись потолочных плафонов. Подвесить по истине королевские занавеси. Кажется, Дениз будет, наконец, довольна.
