Да будет память его вечной и да пребудут с нами его святые молитвы. Аминь.
Часть первая
Воспоминания о детских годах
Иеромонах Хрисанф
Моя прабабушка, вырастившая меня, была дочерью Петра и Анны, с острова Эгина. Прародителя моего звали Алифантий. Было у него три сына: Апостол, Андрей и Панаг, а также четыре дочери: Деспина, Билио, Левтерья и Катерина.
Деспина, моя прабабушка, была выдана замуж насильно и сначала жила в Пирее. Она меня учила монашеской жизни с самых первых лет и загадочно предвещала мне: «Всеблагой Бог призовет тебя к высоким занятиям. Будь внимателен, не упусти этого. Ты видишь, кто в Пирее помогает нищим? Никто, кроме Цаниса и Елены.
Эта святая и благословенная супружеская пара создала детский приют, в котором бедных детей и сирот обучали всем ремеслам, и больницу, в которой всем нищим могла быть оказана помощь. Иногда, бывало, Цанис скажет Елене, рассуждая, как все люди:
– Елена, не съешь ли немного мяса, рыбы или сыра?
А она отвечала:
– Ах, мой Цанис! Здесь мне вкушать наслаждения или в будущей жизни?
– Делай, Елена, как пожелаешь.
Ели они всю жизнь только хлеб с оливками, посыпав душицей. Но память о них жива в новом поколении.
И ты будь внимателен. Если в кармане оказался гривенник – пожертвуй. Жизнь свою нужно быть готовым пожертвовать. Я хотела стать монахиней, но меня принудили выйти замуж. Помогай монастырям, тогда станешь благим человеком для всех, кто с тобой общается».
Так прабабушка говорила мне почти каждый день, приводя различные примеры, чтобы я не любовался собой и не сидел во тьме невежества. Пишу об этом, чтобы вы увидели, сколько благочестивых жителей было в богоспасаемом граде Пирее. Она и вырастила нас, хотя не умела писать и произносила слова с албанским выговором.
Бабушка и госпожа Георгена
Госпожа Георгена, как у тебя дела? Все ли у тебя хорошо? Как жизнь? Благодарю Всеблагого Бога за милость, которой ты удостоилась: ты купила участок и построила домик из кирпича, где теперь слышны детские голоса, и не огорчайся, что твои окна пока без стекол и запираются только ставнями. Ты, будто курочка, собираешь своих цыпляток, а сосед-то все равно не знает, есть у тебя хлеб или нет.
Когда я вспоминаю тебя, Георгена, в душе моей – и радость, и печаль. Оттого радость, что ты отправилась в храм Елисея Пророка и получила благословение и от отца Николая Планаса, и от отца Антония, который служит в церкви Святого Николая в Певкакии. А печалюсь оттого, что, хотя я и возжигательница лампад и служу в Преображенском храме, но не чувствую той радости, которую чувствуешь ты на всенощных в храме Пророка Елисея.
Очень тебя прошу: когда отправляешься на всенощные, бери с собой моего правнука. Ведь я вижу, Владыка наш Христос призвал его к иночеству. Я ему постилаю мягкую подстилку из сена, а он этим недоволен. Встаю утром – а он взял себе старый коврик и спит на нем. В храм он идет без обуви, в рваной рубахе, и это его не смущает. Привечает его отец Николай, его крестивший, и мой внук, отец Георгий. Поэтому очень тебя прошу: бери его с собой и приводи обратно, а то тут много бродит евреев и цыган, – еще украдут мальчика.
Ты знаешь, что в церкви, где служу, мне платят пятьдесят лепт. На что их потратить? Всю мою собственность, которая числилась у нотариуса, у меня прямо из рук увели, как только умерла моя дочь Катика, – я же терпеливо пришла в эту келейку при церкви и поселилась тут вместе с сестрой, у которой все имущество тоже как ветром сдуло. А я – хозяйка, как ты знаешь; я шила что-то и ждала от своих богатых племянников, Кумусеев, что дадут что-то на житье мне и моей внучке Евгении, а то она вся уже измучилась шить модные одежды. Теперь ведь уже никто не носит наших, православных, всем только французские платья подавай. Она сама, когда слышит, как вокруг судачат, что она «шьет по-французски», говорит: лучше уж умереть, чем слышать это – «шьет по-французски».
Еще прошу простить, что не могу заплатить тебе. Пусть правнук приходит домой к тебе, и идите прямо-прямо в Руфос, а из Руфоса направляйтесь к церквушке Пророка Елисея, где благоуханная память святой Филофеи Афиняныни.
– Вставай, Христ, дружок. Отправляемся в Каминии к госпоже Георгене, потому что завтра нам надо идти в Святого Спиридона. Скажу сейчас тебе вещь, которую никогда не забывай. Святой Спиридон, друг, был большим монастырем, наставлявшим весь Пирей. Но пришел Оттон, отнял у монастыря все имущество и раздал своим французам. Затем мало-помалу стали прибывать островитяне с Идры, Спетсий, Эгины, Метены. Сначала Оттон прогнал батюшек, а затем греков стало больше и они вытеснили французов. Левка, где мы живем, называется иногда Эгинетикой, потому что все жители у нас родом с Эгины. Я и сама одна из них.
Только не забывай: когда будешь у нашей Георгены, ничего не ешь из предложенного. Ведь ты идешь на всенощную, а перед всенощной надо поститься, иначе как же ты сможешь понять, что там читают из святых творений святого Спиридона.
* * *
– Привет, госпожа Георгена! Как себя чувствуешь? Все ли у тебя хорошо?
– Хорошо, малыш. Ты на всенощную? Тебя бабушка прислала? Сварить ли тебе кофе из ячменя? У меня есть только этот кофе, а больше ничего.
Я молчал.
– Поняла, чадо: тебе бабушка не велела пить кофе, потому что мы идем на всенощную. Слушайся бабушку – это важно для спасения души. Сейчас скажу тебе кое-что: не надо печалиться.
– А я, госпожа Георгена, и не печалюсь.
– В церкви, куда мы идем, ты слышишь, что, когда священник читает Евангелие, он приветствует нас. Каким словом приветствует? Словом «радуйтесь». Это слово и ты говори, – в храме Святого Павла, где читает проповеди Врихоропулос со Спетсиев, помню, он нам объяснял, что не знают печали те люди, которые веруют в Бога. Они всерадостны, потому что крестились во имя Его. Поэтому смотри, чадо, в конце литургии, когда все люди начнут выходить из церкви, они с радостью и ликованием будут брать антидор, а затем дома его вкушать. Поэтому говори всем «радуйтесь», а не «привет». Теперь вставай, – нам уже пора на всенощную, она сегодня рано начинается.
– Дай, добрая Георгена, я понесу твой костыль: ведь ты старая, а дорога долгая, можешь устать.
– Что ты, Христ, я пойду без устали, чтобы получить мзду от Бога. Разве не слышал ты слова Христа: приидите труждающиися… и Аз упокою вы[3]? Какое это упокоение? Рай это! Тебя это огорчило, но мы обязательно отдохнем, когда будем у Святого Иоанна Рента, где депо и водонапорная башня железной дороги.
– Как хорошо, госпожа Георгена! Мы вышли из дома.
– Посмотри теперь, малыш, внимательно, как заходит солнце, и помолись мысленно: «Христе мой, настави мя, Пресвятая Богородице, Владычице моя, покрый мя, и святый мой Спиридоне, и Ангеле мой, пришедый подъять душу мою, соблюдите мя, да буду добрым чадом».
– Да будет так, госпожа Георгена!
Из любопытства я стал присматриваться, что делается в соседнем дворе. Госпожа Георгена спросила меня:
– О чем, Христ, задумался, что так пристально туда смотришь?
– Увидел детей Врериса в ботинках и подумал: «Вот богатые дети – они в ботинках и хорошей одежде, они не мерзнут в нашей школе, где зимой не заделаны окна».
– Это ты нехорошо думаешь. Разве ты не слышал, что Врихоропулос говорил в воскресенье, когда мы вместе были в церкви и ты еще помогал ему поставить аналой? Богач был предан на мучения, а Лазарь, босой и скрюченный, пошел в рай. Об этом размышляй, чадо, – люби нищету, будь нищим. Христос, Бог наш, носил бедную одежду, и мы должны Ему подражать. Пока мы идем до Пророка Елисея, говори только: Господи, помилуй.
Так мы пешком дошли до Афин.
Я по малолетству решил попробовать пройти по рельсе железной дороги. Сделал два шага, а на третий упал из-за своей страшной гордыни и разбил лицо.
– Что ты наделал, мой Христ? Где твое прежнее внимание? А если бы ты ногу сломал, что бы мы делали? Ты бы всю жизнь хромал, и все бы про тебя говорили: «Вот, хромой, безногий, идет в город». Поэтому и нужно быть внимательным всю жизнь. В церковь Пророка Елисея мы приходили еще до начала службы. Афонский иеромонах Мефодий претерпел множество искушений, прежде чем ему дали право совершать всенощные в этой маленькой церквушке. Он поставил деда Илию совершать чтения два часа до начала службы. Входишь в церковь, а там уже сидит старица Синклитикия – истинная святая, которая ест только один сухарь в день. Дед Илия восседает на стасидии под иконой святого Онуфрия. Он читает, и я, старая, помню, что он читал: «Когда душа отделится от нашего тела, она вступит на лестницу, возводящую прямо к небу. Эта лестница тоньше, чем волос у нас на голове. С одной стороны будут ангелы, а с другой – бесы». Они станут во всем тебя испытывать, и даже как ты с завистью смотрел на детей Врериса, какие мол они богатые.
