В этот день мы заработали довольно много хлеба, швейцарского сыра и смальца. Нам не дают за работу деньги, только продовольствие. Всё отнёс домой. Буханку хлеба семья съела сразу, а остаток, то есть ломтики и краюшки хлеба, мама порезала и поставила в печь на сухари. Сигареты я отдал отцу, который, несмотря на трудности, не может бросить курить. Потом я отдал маме все деньги, которые мне удалось собрать за чистку ботинок солдатам на улице Чвартакув.
4 июля
Сегодня солдаты уехали поздно вечером, и я видел, как грузили оружие. Мы уже знаем наверняка, что они принимают участие в казнях. Возвращаясь, привезли с собой две машины гражданской одежды, очков, ботинок и портфелей. Кроме того, в машинах было несколько чемоданов. Все эти вещи отнесли в большую комнату в партере дома и велели нам чистить. На одежде не было крови, но зато она была испачкана землёй и глиной. Унтер-офицер велел нам тщательно просматривать карманы и всё содержимое складывать в чемодан. Машины вернулись из Вульки,[13] а солдаты проклинали подъезд к той части города.
5 июля
Был плохой день. Солдаты выезжали дважды: раз под утро, а раз поздно вечером. После возвращения побили меня и Кшисека так, что в этот день мы даже не пошли в комнату за супом. Заметил, что среди них есть два офицера с черепами на головных уборах и буквами SS на отворотах. Один из них говорит по-украински так, как будто никогда не служил в немецкой армии. Со второго выезда, то есть вечернего, солдаты привезли много одежды. Сегодня во время чистки одежды испачкали себе руки кровью, которая частично успела застыть. У меня есть немного хлеба со вчерашнего дня, но нам с Кшисеком не разрешают выходить за пределы здания.
6 июля
Солдаты выехали ночью, а вернулись в 7 утра и пошли спать. Ботинки были забрызганы, нам приказали чистить автомобили внутри. В фургонах мы нашли несколько банкнот. Несло человеческими испражнениями. В чистке ботинок нам помогал один из водителей. Когда мы уже закончили работу, водитель сказал нам, что если мы кому-то расскажем что-нибудь из того, что происходит в доме на улице Чвартакув, то нас застрелят и бросят в уборную. В машине я нашёл золотое кольцо, которое отдал шофёру.
Во второй половине дня был какой-то праздник или что-то в этом роде. Ещё в обед весь двор был посыпан свежим песком. В этот раз украинцы помогли нам сжечь мусор. Привезли срезанные ветки пихты и украсили ими комнаты. Сегодня вместо одного караульного на вахте стояли двое, в том числе один унтер-офицер. После обеда приехал грузовик, из которого вынесли ящики с водкой и вином, пачки шоколада, мясо и хлеб. Повар с двумя помощниками делали бутерброды и сервировали столы. Мы с Кшисеком получили довольно много горбушек хлеба и обрезков колбасы. В самой большой комнате, где стоял стол, висел портрет Гитлера, украшенный пихтой.
Около 18 часов приехали три автомобиля. Из них вышли офицеры и ещё один солдат в форме, но без знаков отличий. Эти проявили к нему большое уважение и пустили перед собой. Целый вечер пили в здании, а вопли были такие, что люди, проживающие напротив, останавливались на улице. У солдат было много грампластинок, они ставили одну за другой.
Часовые сменялись каждые полчаса и шли в здание пить. Один из них — называли его Стецько — дал мне 100 сигарет и коробку шпрот.
Показал мне золотые часы и сказал, что это подарок за хорошую службу в Вермахте. Когда вечером гости уезжали, я стоял около входа в здание. Мужчина, одетый в форму без знаков различия, спросил у командира украинской роты, кто мы с Кшисеком такие. Офицер что-то ему объяснял, и оба отошли в сторону машины. Поздно ночью караульный разбудил меня и Кшисека и отвёл нас к командиру. Тот спросил меня, знаю ли я, что за войска занимают это здание. Я сказал, что Вермахт.
Офицер велел мне рассказать о своём доме, о родителях и о том, как случилось, что я оказался на Стрелецкой площади в момент, когда там остановились машины со стрекозами. Потом офицер сказал мне, что здесь располагался отряд немецкой армии, который сражался с бандами диверсантов. Теперь отряд отправляется на фронт в Россию. Офицер дал мне и Кшисеку по три хлеба и несколько консерв для дележа. Кроме того разрешил нам выбрать себе на складе по одной паре ботинок.
Также сказал нам, что ради интереса армии нам нельзя никому говорить о том, что мы видели, так как в противном случае будем иметь дело с полевым судом. Когда мы с Кшисеком покидали здание на улице Чвартакув, я заметил, что некоторые солдаты собирались, затягивали ремнями большие полевые сумки и чистили чемоданы. Дома была большая радость от хлеба и банок со свининой. Ботинки отдал Юлику, потому что у меня есть другие, в которых до сих пор не ходил.
8 июля
Немцы вывозят машинами людей за город — на пески около Винников[14] — и здесь расстреливают из пулемётов. Помимо евреев расстреливают поляков — общественных и политических деятелей, католических священников.
Украинские националисты стоят на углах улиц и тщательно рассматривают проходящих. Время от времени кому-то приказывают отойти в сторону и уводят этих людей. Также задерживают красивых женщин — чаще всего евреек, но не только. Женщины иногда возвращаются, а иногда не возвращаются. В этом втором случае люди говорят, что чем более красивая, тем хуже для неё. Девушки наших соседей вернулись и теперь ни с кем не разговаривают. Сидят дома тихо и уже даже не прячутся от рыскающих немцев.
9 июля
Немцы заняли и уже обжили тюремные здания на улицах Лонцкого, Замарстыновской и Казимировской.[15] В здание на Пельчинской улице[16] свозят различных учителей, писателей, офицеров. Во Львове действует какая-то войсковая группа,[17] которая не убивает простых евреев и простых поляков. У этих немцев есть список с фамилиями и адресами,[18] кроме того местные украинские националисты служат им источником информации. Сначала всех арестованных свозят к себе, а потом на еврейское кладбище на улице Яновской. Их расстреливает специальная группа. Много таких людей во Львове уже забрали из домов и убили.[19]
Эти немцы ходят в зеленоватых мундирах, а у некоторых из них в манжеты рукавов вшиты чёрные повязки. Также есть такие, у которых нашиты буквы SS, а кроме них — другие, без всяких знаков различия. На их машинах нарисованы символы птиц, стрекоз и комаров. Среди них больше всего украинцев, но также есть несколько немцев. Кроме автомата или винтовки каждый из них имеет ещё на поясе пистолет, а многие носят армейские штыки. Украинцы и немцы из специальной группы убивают людей в нескольких местах города. Самая лёгкая смерть у тех, кто умирает на лычаковских и клепаровских горках, потому что избегают избиения перед смертью.
