После того как команда КВН МИСИ вылетела из сезона, еще некоторое время мы участвовали в телевизионных съемках как дежурная команда. Эту фишку придумал Саша Акопов, как раз чтобы лишний раз засветить команду. Ему предложили стать редактором телевизионной передачи КВН. На дворе стоял 1987 год. Помню, мы встретились у метро «ВДНХ», нас было несколько человек из команды, долго что-то обсуждали, а потом режиссер команды КВН МИСИ Леша Язловский сказал Акопову:
— Саша, чего думать. Тебе сделали предложение работать редактором в КВН. Соглашайся, а там видно будет!
Удивительно, а ведь Саша думал, принимать предложение или нет. Впрочем, он был умнее нас всех и видел дальше.
Актерский костяк команды КВН МИСИ начал промышлять концертами, но я к этому не имел никакого отношения. Продолжались внутримисишные соревнования. Миша Горшман позвал меня играть за одну из факультетских команд КВН. После одной из игр он сказал, что я стал для него открытием на сцене. Честно говоря, это стало открытием и для меня самого. Пока старое поколение не перестало играть (кто по возрасту, кто из-за отъезда), в факультетских соревнованиях МИСИ присутствовало и прежнее название: «18 апреля 1987 года. СНиП КВН МИСИ». Интересно, что в моем дневнике 1987 года репетиции в марте и апреле помечались тоже как репетиции СНиП. Лишь через год, с новым витком межфакультетских соревнований, из названия окончательно ушло СНиП.
Через несколько месяцев по рекомендации Акопова я стал помощником режиссера передачи КВН Сергея Николаева. Работа хоть и была интересная, но достаточно рутинная. Оставшуюся после телевизионного КВН и написания диссертации энергию я решил направить на организацию КВН в МИСИ. Решил, что там можно отработать технологии, которые потом, возможно, понадобятся для собственных проектов и которые можно будет предложить в том же телевизионном КВН. А ресурсы для этого — и финансовые, и людские — у меня уже были.
Дело в том, что еще в январе 1987 года я решил не ограничиваться участием в команде КВН МИСИ. Обдумав свои возможности, я зашел в комитет комсомола МИСИ и рассказал заместителю секретаря комсомольской организации МИСИ, замечательному и интеллигентному Косте Кузнецову, что бы я мог сделать для института. Он поверил.
Мне поручили культурно-массовую работу в МИСИ. Несколько недель потратил на подбор людей и формирование команды. Естественно, открыли диско-клуб, начали выстраивать новые соревнования КВН в институте. Работали с абитуриентами, участвовали в выездных комсомольских и профсоюзных учебах. Через несколько месяцев мои люди уже «обрамляли» выступления той самой телевизионной команды КВН МИСИ на институтских мероприятиях, взяв на себя всю организацию самого мероприятия в зале МИСИ на Ярославском шоссе. И это была уже моя команда. С конца февраля 1987 года комитет комсомола арендовал кафе у метро «Свиблово», где мы проводили дискотеки для студентов МИСИ. Какое же это было убожество после Кишиневского клуба! Притом что часть готового оборудования для мисишной дискотеки перекочевало из Кишинева.
Работы было много, тосковать по дому было некогда. На заседание нашего сектора приходило больше всего народа, на зависть всем остальным. Через год в основе культурно-массовой работы лежал КВН, а затем другие формы досуга, включая дискотеки. В принципе в Москве, в частности в КВН, мы сталкивались с проблемами, которые раньше уже приходилось решать — и даже меньшими ресурсами. Более того, то, с чем я столкнулся в первые пять лет в КВН в плане организации, казалось цветочками, по сравнению с тем, что приходилось делать в Кишиневе. Я даже не напрягался. Иногда мне просто некуда было приложить силы. Поэтому бросался в любые авантюры и начинания. Не составляло никакого труда организовать вокруг себя то, что в принципе поддавалось организации. О качестве наших отношений с набираемыми людьми и работе с ними говорит и тот факт, что они не хотели от нас уходить. Несколько из набранных студентов через год ушли в армию, а вернувшись в МИСИ после службы, продолжали работать с ними. А находясь на армейской службе, присылали письма с эскизами различных технических приспособлений для дискотеки.
О Москве того времени хочется написать немного больше. Москву я совершенно не знал, но в московскую жизнь вгрызался буквально по дням! В середине января 1987 года, всего через пару недель после приезда в Москву, дни были расписаны по минутам. Большинство принципиальных и важных шагов было сделано в течение первых двух месяцев! Не подставляя, не выталкивая, не расталкивая локтями. Сохраняя всех, используя существующие ресурсы, думая, как можно во все это вписаться, ничего не разрушая, без помощи и связей родственников, не живя дома. Через два месяца по вечерам уже вовсю шли дискотеки в Свиблове. Бурлила аспирантская жизнь: выбивание общаги, согласование темы диссертации, сдача минимумов, общественные дела в виде дежурств на кафедре и в добровольной народной дружине, проведение практических занятий и исполнение прочих обязанностей «аспирантов из провинции». Техническое оснащение жизни того времени было на уровне табуретки. Часовые очереди к единственному в общаге двухкопеечному телефону в холле первого этажа для общения в пределах города. Самая быстрая передача сообщения в другой город в 1987 году — телеграмма. Чтобы отксерокопировать для диссертации необходимые страницы, ездили на Кузнецкий Мост в МАРХИ.
Время моего переезда в Москву совпало с началом реальных изменений в стране. И здесь, в Москве, это особо чувствовалось. То было время, насыщенное ожиданиями перемен. Отказывались от старых правил во всем, придумывали новые. Как позже выяснялось, не всегда удачные. Было ощущение, что вокруг открываются окна и тебя обволакивает дурманящий свежий воздух. Новые фильмы, концерты ранее закрытых групп, тусовки, эксперименты на телевидении. Не всем было ясно, что с появившейся свободой делать и что это лает, но экстаз ощущался постоя. И я чувствовал это: эйфория от перемен в стране накладывалась на ту, что была связана с моим переездом на новое место и увлечением КВН. И получаемая на выходе энергия способна была творим, чудеса. Только по этой причине за две недели столько смог сделать.
По вечерам мы бродили по Москве и встречали массу иностранной молодежи. Как-то вечером на проспекте Мира познакомились с французскими студентами, провели с ними экскурсии, потащили их на концерт в «Олимпийский». Кому-то из них я сунул кассеты с российской музыкой, хотя сблизил нас Voyage, voyage в исполнении Desireies. Уже через несколько месяцев я получил от Изабель из Belleville письмо, где среди прочего было написано: «…J’aime bien ИГОРЬ КОРНЕЛЮК: БИЛЕТ НА БАЛЕТ, ВОЗВРАЩАЙСЯ, ХОДИМ ПО ПАРИЖУ…» Русский выводился печатными буквами. Не помню, ответил ли на письмо. Это только через три года я буду брать частные уроки, чтоб вспомнить школьный курс, и так глубоко погружусь во французский язык, что те два года, что очень часто буду наведываться во Францию, почти свободно буду общаться с французами. Но в 1987 году я особо и не переживал, что не могу написать ответ. И без французов жизнь била ключом. Хотя в институтах Москвы фишкой того времени была переписка со студентами из разных зарубежных стран с прицелом на создание семьи. Очень многие из моих приятелей — и парней, и девушек, — которые работали со мной, создали семьи с иностранцами. Кто уехал в Голландию, кто в Германию, кто в Швецию.
