согласиться с известным журналистом Леонидом Млечиным, указавшим в книге «МИД. Министры иностранных дел. Романтики и циники», что А.Н. Шевченко не был близок к Громыко и «к главным секретам допущен не был». В своей новой книге «Особая папка. Служба внешней разведки» Млечин изменил свою точку зрения, но по-прежнему утверждает, что Шевченко был близок не к самому министру, а к его сыну Анатолию. Однако мне достоверно известно, что отец, пребывая на своем посту в ООН и приезжая в Москву, гораздо чаще встречался с Громыко и его женой, чем с сыном министра. Сын Громыко Анатолий в предисловии к отрывку книги Шевченко, опубликованном в еженедельнике «Совершенно секретно» (№ 9, 1990), ответил следующее на вопрос о том, как реагировал министр на побег Шевченко: «По правде говоря, долгое время я не решался задать ему вопрос на столь неприятную тему. Предал человек, которому он не только доверял, но и любил, гордился — как гордился профессиональным мастерством сотрудников дипломатической службы, с которыми имел дело. Измена Шевченко была для него ударом — и по его личному достоинству и престижу, и по престижу МИДа как такового. Переживал он, конечно, тяжело, очень тяжело. «Какая-то фантасмагория, абракадабра», — говорил он». Упомянутый Перетрухин, знавший по роду своей работы о делах МИДа больше, чем сотрудники КГБ на площади Дзержинского, подчеркивал, что Громыко и Шевченко были в весьма близких отношениях, и министр даже испытывал симпатии к жене своего личного советника, а Лидия Дмитриевна Громыко и Леонгина Иосифовна Шевченко были связаны узами спекуляции. Мой отец отмечал, что министр включил его в самый тесный круг — четырех-пяти человек — наиболее близких к Громыко. В некоторых вопросах Шевченко был осведомлен больше, чем заместители министра.
Весьма оригинален известный историк и писатель Р.А. Медведев (в 1989–1991 гг. — народный депутат СССР, член ЦК КПСС), который ухитрялся издавать на Западе при советской власти довольно откровенные по тому времени книги, несмотря на то что его родной брат проживал в Англии. В своей очередной книге «Неизвестный Андропов» Медведев пишет о Шевченко, что американские спецслужбы «отказались принять на себя заботу о его дальнейшей жизни и пропитании в Америке… он жил в Штатах в полном одиночестве… меняя гостиницы; гонорара от книги хватало ему на оплату не слишком дорогих номеров. В одной из нью-йоркских гостиниц он и умер в 1997 году». Каждое слово в процитированных фразах откровенная ложь! Если подобного рода информацию Рой Медведев использовал и в своих остальных многочисленных книгах, то неудивительно, что советские власти, и, частности, сам Ю.В. Андропов, не только не наказали «диссидентского» писателя, как других подлинных правозащитников, а, наоборот, не препятствовали изданию его книг за рубежом.
Дроздов вспоминает, что доверительно поведал ему председатель КГБ летом 1978 года: «Ю.В. Андропов сказал: «В деле с Шевченко ты был прав, я прочитал все материалы. Это наша вина. Наказывать тебя за него никто не будет, но… и Громыко тоже снимать не будем». Следует отметить, что, по моему мнению, дальнейшего повышения по службе генерал-майор КГБ также не получил (в звании он не был повышен). То, что он был прав, еще не значит, что Андропов был им полностью доволен. Дроздов далее фактически сам признает свой промах, отмечая, что А.А. Громыко спросил его, почему генерал, которого министр знал многие годы, не сообщил лично ему о Шевченко, а передавал тревожную информацию только заместителям министра (в действительности и первый заместитель министра В.В. Кузнецов был в курсе телеграмм Дроздова. — Г.Ш.) и О.А. Трояновскому. Безусловно, здесь министр слукавил, ибо его замы не имели права не сообщить ему о подобных сигналах резидента КГБ. Значит, все-таки весомых фактов измены отца не было, а были лишь подозрения. Любопытны признания Дроздова в 2003 году. Он сказал следующее: «Если бы Шевченко вернулся в Москву по вызову, то против него не было бы принято никаких мер, и он был бы назначен на ответственную должность в МИДе. А мне бы пришлось оправдываться, почему я оговорил посла». О.А Гриневский пишет в своей книге «Тайны советской дипломатии»: «Громыко еще плотнее замкнулся в скорлупе осторожности и подозрительности. Его поведение в последующие годы не понять без «фактора Шевченко»: Андропов тогда не тронул Громыко, хотя мог, зато получил верного сподвижника до конца своих дней. Это и есть «фактор Шевченко». Хотя Калугин, по-моему, справедливо считает, что даже если бы Андропов попытался поставить вопрос на Политбюро о снятии Громыко, то председателя КГБ там бы не поддержали. Как известно, Л.И. Брежнев не доверял Андропову и специально приставил к нему в качестве его первых заместителей двух своих друзей — генералов Г.К. Цинева и С.К. Цвигуна. Все личные инициативы Андропова сразу же становились известными генсеку ЦК КПСС. Председатель КГБ сильно зависел от руководства КПСС и его побаивался, особенно М.А. Суслова.
Отец, исчез 6 апреля 1978 года, после глупо составленной телеграммы из Москвы о вызове для консультаций по вопросам специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по разоружению и по некоторым другим проблемам. Как отметил Калугин, текст данной телеграммы не был даже согласован с КГБ и грешил явной непродуманностью. Какие консультации могли быть в этой связи, когда все было уже известно?
В то время Громыко и Андропов договорились вызвать отца в Москву и строго с ним поговорить. Но безусловно, не на тему шпионажа. Интересно, что английского шпиона О. Гордиевского также срочно вызвали в Москву после того, как его выдал О. Эймс. Первая телеграмма очень испугала резидента КГБ в Англии и могла способствовать его побегу. Однако сразу же пришла успокаивающая телеграмма, и шпион, ничего не подозревая, приехал в Москву. Был учтен горький опыт с Шевченко — подозреваемых в шпионаже нельзя пугать внезапными и ничем не обоснованными вызовами.
Вызов в Москву отец обсуждал со своим старым другом Сташевским, который фактически предупредил моего отца об опасности, рассказав о телеграмме резидента КГБ об отце, случайно увиденной в МИДе на столе заместителя министра. За это Сташевский, назначенный ранее по протекции отца заместителем заведующего Отделом международных организаций МИДа СССР, на много лет оказался невыездным, правда, перед своей скоропостижной смертью в конце 80-х годов получил ранг Чрезвычайного и Полномочного посла СССР.
После побега отца у советского руководства уже не было сомнений, что шпионом, передававшим особо ценные сведения о решениях высшего руководства СССР по внешнеполитическим вопросам и об агентуре КГБ и ГРУ в основных посольствах СССР за рубежом и в ООН, был Аркадий Шевченко. Генерал-лейтенант КГБ в отставке Н.С. Леонов вспоминал в 2002 году на
