Снизу, из порта, неслись сиплые гудки буксиров, четко и звонко пробили склянки на японских крейсерах. Туман еще заволакивал город, но вверху, над Тигровой сопкой, уже обозначились голубые промоины. По всем признакам день обещает быть ясным, солнечным.
Спустившись из переулка на Светланскую, Сергей остановился. По булыжной мостовой, мерно топая, двигался отряд японских солдат. Тускло поблескивали плоские штыки. Одного взгляда на солдат было достаточно, чтобы определить: этот отряд только сейчас сошел в порту с корабля и направлялся в казармы. Японцы не перестают втихомолку подтягивать подкрепления.
«Неужели все-таки не удастся избежать вооруженного столкновения?»
Японский отряд прошел. Солдатишка из последнего ряда запрыгал на одной ноге, стараясь подтянуть обмотку. Офицер, шагавший сбоку, остановился и рявкнул на разгильдяя с такою злостью, что подскочил на месте. Солдатишка без памяти кинулся в строй. «Дисциплинка! — додумал Сергей. — Впрочем, надолго ли». Свежие части японцев, еще не распропагандированные, не знакомые с обстановкой в Советской России, действуют бездумно, подчиняясь воле офицеров. Так было, например, совсем недавно, во время расправы с восстанием генерала Гайды.
Глядя вслед уходившему отряду, Сергей отвлекся на совершеннейший пустяк: размотается в конце концов солдатская обмотка или нет? «Должна!» — загадал он, наблюдая, как старательно марширует солдатишка. Так и вышло: размоталась. Усмехнувшись, Сергей не стал смотреть, как петушится, злобно ощерившись, офицер, и пустился в путь на другой конец города.
День разгорался, уже очистилось небо над Тигровой сопкой, вот-вот выглянет солнце. Но любоваться раскинувшейся панорамой Золотого рога Сергею не приходило в голову. Мысли его находились далеко.
Восстание… Сейчас это самое важное. Удастся ли обмануть японцев, не дать им повода вмешиваться? Трудность заключалась еще и в том, что некоторые товарищи из подпольного обкома до сих пор не сознают всей остроты обстановки. Да что там говорить о других, если он сам совсем недавно, до партийной конференции, был тоже убежден, что японцы не помеха. Горячность, поразительная слепота! И понадобился весь авторитет Кушнарева, вся его логика и сила убеждения, чтобы партконференция приняла именно его точку зрения. Осторожность и еще раз осторожность! Один неверный шаг может погубить все дело… Пока Приморье наводнено войсками интервентов, брать власть большевикам равносильно самоубийству. Объединенными силами японцы и американцы в два счета покончат с Советами и укрепят военную диктатуру генерала Розанова.
Проходя по центральным улицам города, Сергей Лазо несколько раз видел марширующих солдат. Готовятся, готовятся… Сергей с благодарностью вспоминал о Кушнареве. Страшно подумать, что вышло бы, останься Кушнарев на партконференции в меньшинстве. Нет, старый товарищ сумел остудить горячие головы, доказать, переубедить. Умница!
Для городской партконференции удалось найти удобное и безопасное помещение: обычную баню для рабочего люда Первой речки. В любом другом месте многолюдное собрание вызвало бы немедленное подозрение.
В целях конспирации делегаты конференции собирались с узелками белья. Подгадали к самому закрытию. Когда совсем стемнело, рабочая охрана заняла свои обычные места на подступах к бане.
Здесь, на окраине города, собрался самый цвет большевистского подполья. Эти люди стояли у истоков борьбы против интервентов и белогвардейщины. Многие из них прошли тысячи верст по тайге с боями, принимали участие в знаменитом Майхинском рейде партизан, дрались с американцами возле Перетино, били японцев на перевалах Сихотэ-Алиня, создавали первые органы Советской власти на съезде трудящихся Ольгинского района. Имена их значились в списках нескольких контрразведок, цена их голов котировалась не только в русских рублях, но и в японских иенах, и в американских долларах.
Партийная конференция собралась в необыкновенно сложное время. Позади остались годы поражений и провалов, впереди уже зримо вырисовывались контуры победы. До полного торжества оставалось совсем немного. Но именно сейчас, в эти дни, каждый неверный шаг мог свести на нет всю многолетнюю работу.
И все же радостное, боевое настроение не покидало делегатов. Всеми владела уверенность: еще немного, и Советская власть победит и на Дальнем Востоке!
Банная духота становилась невыносимой. Делегаты потихонечку расстегивали воротники и дергали на груди рубашки.
Прервав доклад, Кушнарев (Товарищ Петр) с улыбкой обронил:
— Ничего, товарищи, потерпите. Это последний раз.
Следующая партконференция большевиков Владивостока, и в это верили все, состоится уже вполне легально и в подходящем помещении.
Туманный ореол над тусклым пламенем свечки, прилепленной к днищу перевернутой шайки, слабо освещал лицо докладчика, скуластое, с глубоко посаженными глазами. Кушнарев говорил стоя, энергично взмахивая кулаком, — привычный жест митингового оратора. Авторитет Товарища Петра среди рабочих Владивостока был огромен. Убежденный ленинец, он здесь работал с незапамятных времен. Это по его настоянию подпольный обком вызвал Сергея Лазо из тайги, из лазарета, и поручил ему военные дела. Сейчас Кушнарев возглавлял союз трудящихся Временных мастерских (шесть тысяч рабочих и служащих). Партийная организация мастерских действует на правах районного комитета РКП (б).
Накануне конференции Сергею не удалось увидеться с Кушнаревым. Тот явился в баню одним из последних, наспех поздоровался со знакомыми, а Сергею, не задерживаясь, бросил на ходу:
— Я думаю, ты меня поддержишь!
Сергей удивился: ну еще бы! За все время, пока он, выйдя из тайги, налаживал военную работу во Владивостоке, у него с Кушнаревым ни в чем не возникало разногласий. Единомышленники!
Начало кушнаревского доклада Сергей слушал с удовлетворением. Да, проделана колоссальная работа по организации пролетарских сил города. Дальзавод, Эгершельд, Временные мастерские, порт — это тысячи и тысячи рабочих, грузчиков, моряков. А солдаты гарнизона! Во всех боевых частях, кроме гарнизона Русского острова, укрепились и действуют большевистские комитеты.
— Солдатская масса целиком за нас, товарищи! — энергично объявил Кушнарев.
Самая ответственная часть доклада: современная обстановка и задачи большевиков. Кушнарев, волнуясь, передохнул и вытер воспаленное лицо. Жарко! Он покосился на деревянную дверь в парное отделение. Дверь была затворена, но представитель Дальзавода, сидевший неподалеку, привстал и для верности притворил ее плотнее.
