Другие ученики тоже били стекла, ломали парты, столы, стулья. Смотритель училища прислал для переговоров священника, преподавателя закона божьего. Ему не открыли дверей.
— Пусть придет Симон Георгиевич, его пустим, — настаивали «забастовщики».
Никто так и не узнал, каким образом Симону Орджоникидзе удалось выполнить обещание, данное в этот бурный день мальчикам. Самуила он отстоял. Даже «низвергатель царя» — Серго — не пострадал.
Самуил окончил занятия в Белогорах раньше Серго. Уехал в Кутаис и поступил там в сельскохозяйственное училище. Он часто писал другу, советовал, что читать, прислал в подарок «Утопию» Томаса Мора, «Что делать?» Чернышевского, «Записки одного молодого человека» и «Кто виноват?» Герцена, книгу Чарлза Дарвина о кругосветном путешествии на корабле «Бигль».
В следующем году, на пасхальные каникулы, мальчики снова встретились в Белогорах. На любимой поляне, в узкой расселине между скалами, Самуил признался, что один из преподавателей сельскохозяйственного училища — это был известный профессиональный революционер Миха Цхакая — помог ему вступить в социал-демократический кружок.
— После нашей схватки с Ренненкампфом, — говорил Самуил, — я подумал, что читать запрещенные книги, втайне изучать грузинский язык и литературу — этого слишком мало. А что надо делать, как по-настоящему прогнать русского царя и его помощников — грузинских князей, — я не знал. Стал потихоньку расспрашивать. От одного русского студента — он был на каторге в Сибири, теперь отбывает ссылку на Кавказе — я услышал, что в нашем возрасте или еще раньше двое друзей — Александр Герцен и Николай Огарев — поднялись на гору и, обратившись лицом к Москве, поклялись, что вся их жизнь будет отдана одному — борьбе за свободу. Годы испытаний, несчастья — ничто не сломило, не поколебало их клятвы.
Серго порывисто обнял Самуила.
— Клянусь всем, что дорого мне.
— Значит, до конца?
— На всю жизнь!
Буачидзе вытащил из-за подкладки своей форменной тужурки тетрадь.
— На, прочти, потом вернешь.
Это была отпечатанная на гектографе работа Ленина «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?».
…Пора было прощаться с детством, с Белогорами и Горешей, со всем привычным окружением. Умер отец Серго — Константин Николаевич. Ненамного пережила его добрейшая тетка Эка. Кончались дни, месяцы и годы XIX столетия.
Бичико, осиротевший, входил в новый, XX век.
Осень. До чего же она разноликая даже в одной стране! Может все краски сразу, в один час, упрятать под серой пеленой, может и, наоборот, так расцветить все вокруг, что не хватит палитры, чтобы передать игру света, оттенков, полутонов.
Осень — дожди и въедливые туманы в Прибалтике, ледостав в Якутии, раздвинувшиеся дали и прозрачные солнечные дни на Кавказе; сбор винограда в Грузии — ртвели.
Лишь в одном все осени похожи. Всегда и везде они начинаются со школьного звонка и прихода первоклассников.
Новички пришли осенью 1901 года и в тифлисскую фельдшерскую школу при Михайловской больнице. Восторженно и почтительно смотрели они на старшеклассников. А те, как все первопосвященные, их старательно не замечали.
Так ли уж впрямь не замечали?
— Видали, какой веселый и сильный парень появился в младшем классе? — спросил Ражден Чхартишвили своих соседей по комнате, которую они втроем снимали на Авчальской улице у паровозного машиниста.
— Подходил он ко мне сегодня, — отозвался Виктор Шарашенидзе, лучший в школе игрок в лапту. — «Примите, — говорит, — меня в свою паству».
Ражден подскочил.
— Откуда он знает?
— Ничего он не знает, — успокоил Виктор, — просто хочет играть в лапту.
Серго и в самом деле не догадывался, что люди, которые ему так нужны, с ним рядом, Невдомек ему, что «паства» Виктора — подпольный социал-демократический кружок. «Пастырь» — член общегородского нелегального центра.
Серго почему-то больше подозревал в связях с социал-демократами своего двоюродного брата Тарасия, телеграфиста Управления железных дорог. Тот на все расспросы и мольбы отвечал одно и то же:
— Подрасти, научись сначала зарабатывать на хлеб насущный… революция будет не завтра.
В одну счастливую субботу Ражден Чхартишвили подозвал Серго:
— Имеретин, ты на горе Давида бывал?
К большому конфузу, пришлось признаться:
— Нет, я… не успел.
Фуникулера и парка на горе в ту пору еще не было. Подняться туда можно было далеко в обход по Коджорскому шоссе или по чуть приметным крутым тропам. Обычно участники массовок, революционеры, пользовались тропами. Их постоянные противники — казаки — всякий раз появлялись с тыла — с шоссе.
— Тогда ты жди меня в пансионате, — решил Ражден. (Серго, как сирота, жил в пансионате при фельдшерской школе и учился на казенный кошт.) — Я зайду за тобой. Виктор велел привести тебя. У нас один игрок заболел, может, заменишь? Посмотрим!
Большого спортивного таланта Орджоникидзе не проявил Да это было и неважно. Игра в лапту не более как предлог для «паствы» Виктора Шараше-нидзе протянуть Серго руку. Решению подпольщиков предшествовал довольно любопытный эпизод.
На уроке физической географии Орджоникидзе нежданно-негаданно спросил преподавателя Потемковского, не скрывавшего своих левых взглядов:
— Где же место бога во всем мироздании?
Александр Феликсович чуть помедлил — у него уже было немало неприятностей с начальством и полицией, окинул взглядом учеников и ответил вполне исчерпывающе:
— Наука не нуждается в боге![7]
…Новички всегда нетерпеливы и категоричны в решениях. Они рвутся на штурм вершин, а их подолгу тренируют в долинах и в легкодоступных горах.
Примерно так обстояло и с Серго после вступления в нелегальный ученический кружок. Тайные сходки, запрещенные книги, подпольная большевистская газета «Брдзола» («Борьба»). Распространение прокламаций и листовок. Новые поручения — новые испытания. Еще и еще! И, как высшее признание, доступ в круг наиболее видных грузинских революционеров. Его, шестнадцатилетнего, знакомят и с русскими социал-демократами, сосланными на Кавказ.
Еще был на свободе друг Ленина, вместе с ним отбывавший ссылку в Шушенском, Виктор Константинович Курнатовский. Осенью 1900 года, сразу после окончания ссылки, Курнатовский по совету Ильича поселился в Тифлисе. Сердечный, разносторонне образованный человек, великолепный организатор, он пользовался огромным влиянием и очень много сделал для распространения в Закавказье революционных ленинских Идей.
