А дабы исключить в будущем «ложные ссылки» на свои слова, Гитлер приказал ввести в своей штаб-квартире службу стенографии. Шмунд после этого конфликта заметил: «Шеф не желает больше позволять штабу внушать ему какие-либо мнения». Кроме того, фюрер припомнил Йодлю его старые «грехи». 18 сентября он говорил Кейтелю: «Именно он (Йодль) прошлой зимой выдвинул способ разрешения главной задачи… Йодль предложил немедленно отойти назад. Послушавшись его, мы бы потеряли все. И тогда он представлял не мое мнение, которое ему было хорошо известно, а, наоборот, мнение слабых личностей – фронтовиков. Он взял на себя роль представителя этих течений, что совершенно недопустимо».
Сам Йодль со своей стороны после поездки на фронт и ссоры с фюрером осознал опасность, которая нависает над Германией. Он один из немногих генералов, который стал после этого открыто возражать Гитлеру и бороться за принятие разумных решений. С еще большей энергией Йодль стал отстаивать насущные проблемы фронта. Он оставался также единственным генералом в ОКВ, к которому могли обратиться с жалобами фронтовые командиры.
После окончания войны Йодль сказал: «Мое влияние на фюрера не было, к сожалению, настолько велико, каким оно могло быть или, возможно, должно было быть, учитывая мое положение… Как солдат я подчинялся… Я провел эти пять лет, работая молча, несмотря на то что я часто полностью не соглашался и думал, что приказы, которые я получал, абсурдны и невозможны. Я понимал, что с весны 1942 г. мы не могли выиграть войну».
Главное командование сухопутных войск (ОКН – Oberkommando des Heeres) состояло из Генштаба, кадрового управления, общего управления сухопутными войсками, управления вооружений и административного управления. Именно в этой конторе по большей части разрабатывались основные идеи и проекты директив по ведению военных кампаний. Начальник Генштаба организационно являлся заместителем главкома сухопутных войск. Он должен был осуществлять планирование и повседневное руководство военными операциями. Согласно германо-прусским традициям, Генеральный штаб рассматривался как мозговой центр армии. Однако у фюрера было иное мнение по этому вопросу. Функции этого органа постепенно ограничивались и были в итоге сведены к уровню оперативно-тактического планирования. В течение всей войны фюрер обращал основное внимание на действия сухопутных сил, а авиация и флот сохраняли относительную самостоятельность.
Наиболее сильно авторитет Генштаба в глазах Гитлера упал после французской кампании. Генерал Кребс потом говорил по этому поводу: «Он больше не слушает нас, офицеров Генштаба, после того как мы отговаривали его от кампании против Франции и называли линию «Мажино» непреодолимым препятствием. Он сделал это вопреки всему, и нам приходится заткнуться, если мы не хотим потерять свои головы». К весне 1941 г. авторитет фюрера достиг наивысшей точки, а грандиозный успех Балканской кампании только укрепил его. Поэтому, когда шло планирование операции «Барбаросса», Гитлеру уже никто не смел всерьез возражать.
Состав командования сухопутных войск был далеко не однороден по своему составу. Значительная часть офицеров, в основном престарелого возраста, не понимала новых задач, вставших перед ними в связи с изменением положения Германии в Европе, растущим влиянием техники и изменением характера войны. В 30-е годы руководство Генштаба препятствовало не только созданию полноценного командования армией, но и образованию самостоятельных Люфтваффе, а также тормозило создание танковых войск, ратовало за сохранение старых видов вооружения. В результате в ОКХ постоянно тлел конфликт между «пенсионерами» и «молодежью», что неизбежно снижало продуктивность работы. Таким образом, Генштаб, отстаивая старые традиции, вступил в противоборство с Гитлером, пробудил в нем недовольство своей работой и создал на длительное время конфликт, который оказал потом роковое влияние на ход войны. Постоянно сказывалось также скептическое отношение офицеров к фюреру как к полководцу. Впрочем, никакого реального противодействия ему Генштаб тоже не оказывал, ограничиваясь в основном «шушуканьем по углам». Обстановка взаимного недоверия сложилась на долгие годы.
По мнению фон Белова, фюрер знал, что среди генералов командования сухопутных войск у него есть противники, и в целом был недоволен сложившейся структурой. Однако условия войны не позволяли ему провести кардинальную реформу и обновление кадров, откладывая их до лучших времен, кои так и не наступили…
В сентябре в разговоре с командующим группой армий «Митте» фон Боком Гитлер высказал свое отношение к немецкому Генштабу: «Когда я еще не был канцлером, я считал, что Генштаб – это что-то вроде злобного пса, которого надо все время крепко держать за ошейник, чтобы он не бросался на людей. После того как я стал канцлером, я убедился, что немецкий Генштаб – это все что угодно, но не свирепый пес. Этот штаб всегда препятствовал мне делать то, что я считал нужным». По словам фюрера, генштабисты возражали против всего, начиная с перевооружения армии, заканчивая нападением на Польшу и Францию. Поэтому ему приходилось все время подгонять этого «свирепого пса».
В декабре 1941 г. фюрер сам возглавил командование сухопутных войск. Начальник Генштаба генерал Гальдер отныне стал непосредственным заместителем фюрера. Попутно была реорганизована и система управления. Функции Генштаба, не связанные с руководством боевыми действиями, были переданы ОКВ, в то же время главкому сухопутных войск были подчинены управление кадров, штабы Резервной армии и начальника вооружений. ОКХ отныне занимало ведущее место в управлении Вермахтом и располагало многочисленным аппаратом сотрудников из 1200 офицеров. Важную роль стало играть оперативное управление во главе с генералом Хойзингером. Именно оно, по сути, готовило военные операции и руководило их осуществлением. Сам Хойзингер говорил так: «Я занимался вопросами операций. ОКХ получало приказы и инструкции непосредственно от Гитлера, и он пользовался оперативным управлением для подготовки и формулирования этих приказов».
Он же указывал потом, что главное командование сухопутных войск постепенно вытеснило штаб оперативного руководства ОКВ в вопросах ведения войны на Восточном фронте. Хойзингер ежедневно докладывал фюреру о положении дел там, а также составлял приказы по принятым фюрером решениям.
Отношения между Гитлером и офицерами ОКХ после поражения под Москвой только обострялись. Демонстрируя свое недовольство, фюрер нередко разговаривал с ними в оскорбительном тоне, обвинял в отсутствии стойкости и желании легко отдавать врагу захваченные территории. Он часто говорил фразы типа этой: «Вы не только завзятые трусы, но еще и закоренелые лгуны! Школа Генштаба приучает лгать и обманывать! Вы предоставляете мне неверные данные». В своем окружении он так отзывался об офицерах Генштаба: «Я всегда оказываюсь прав! А эти идиоты из Генштаба никак не хотят мне поверить!» Гитлер считал, что штабные офицеры сознательно искажали картину положения дел на фронте, показывая положение войск на передовой хуже, чем оно было на самом деле, чтобы заставить его начать отступление. Он даже запретил повышать в чинах некоторых заслуженных офицеров[1].
