Два раза в неделю я садилась в автобус и ехала по городу. Даже летом там было очень холодно для меня, урожденной тайки, привыкшей к круглогодичному солнцу. Пассажиры пялились на меня; конечно из-за того, что у меня была необычная внешность. Я была невысокого роста с 10-летнюю швейцарку, миниатюрной, смуглой. Я платила за проезд и занимала место в салоне. Иногда никто на меня не смотрел, а иногда я ловила много взглядов на себе. В конечном счете, я всегда думала, что на меня смотрят: тайцы очень подозрительны.
Когда автобус приезжал на место назначения, я сходила с него и бродила по самой чистой стране в мире. Я никогда не могла себе представить, что город может быть таким чистым. Не только улицы были чистые от мусора, но сами здания смотрелись, как будто их только что покрасили, машины блестели и каждый был очень хорошо одет. Мне было интересно, как они этого добивались. Машины и грузовики не делали видимых выбросов в воздух. Я не могла в это поверить. Почему машины, грузовики и мотоциклы в Таиланде выделяли такой черный дым, делая воздух несносным для дыхания, оставляя следы на коже и выжигая глаза. Какие знания могли тайские инженеры получить от этой прохладной и горной страны?
Мне нравилось любоваться высокими, красивыми и покрытыми снегом горами, которые открывались взору в любой точке города. Я хотела показать моей маме и моим сестрам, насколько красива была Швейцария. У нас нет ничего подобного в Убоне. Да и нигде в Таиланде. Воздух был холодный и сухой; как будто вы открываете дверку холодильника. Я фантазировала, что буду очень долго пользоваться благами этой страны.
Швейцария была не только очень холодной, но и очень дорогой. Как они могут зарабатывать здесь достаточно денег, чтобы хватало на все. Я знала, что в Таиланде швейцарцы слывут большими транжирами. Позже я узнала как с помощью ДЕНЕГ! Швейцарцы имеют большие банки, они заботятся о деньгах со всего мира. Так как в моих интересах было только зарабатывание денег, я чувствовала, что есть что-то схожее между мной и этой страной.
После исследования города я возвращалась домой; мама Седрика всегда меня ждала. Она беспокойно слушала, что нового я для себя открыла и задавала мне много вопросов. Я всегда ей говорила правду: я рассказывала о безумно высоких ценах, безупречной чистоте и красивых горах. Я никогда не рассказывала ей одной вещи, что открылась моим глазам: Я не говорила ей о том, что обнаружила ДЕНЬГИ!
Каждый день Седрик приходил домой в 5 вечера. Единственная причина, почему я была «счастлива» его видеть, заключалась в том, что я могла избежать бесчисленных вопросов его матери по поводу моих планов на будущее. Но общение с ним было очень трудным; его английский был очень плохим и он был совсем не заинтересован в продолжении обучения. Взамен, он дал мне книги по изучению французского языка: к нему у меня совсем не было интереса. Я думала, что намного легче для него будет выучить английский, чем мне выучить французский. В континентальной Европе, английский был единственным языком, который пронизывал каждую страну, даже если он не был родным языком для жителей этих стран. Не нужно быть ученым или путешественником, чтобы понять, что английский — это универсальный язык. Я научилась говорить по-английски, и я ожидала, что европейцы прикладывают такие же усилия.
Я спала каждую ночь с Седриком, но наш секс был «антисептическим» и скучным. Он надевал презерватив даже для орального секса. Он был неопытен в постели и ничего не знал о прелюдиях и сексуальном удовольствии, исключая свое собственное. Я была уверена, что он никогда не смотрел порнофильмы. Может быть, мне надо было посоветовать ему какой-нибудь?
Через неделю после моего приезда я начала говорить с ним на тему моего финансового обеспечения. Пока я жила в Паттайе, он очень хорошо заботился обо мне… в финансовом плане. Я также получала деньги от других мужчин, которые возвращались за море, пока я продолжала работать. Я спросила у Седрика про продолжение его выплат мне. Он ответил, что теперь я была в Швейцарии, я была его женой, и он позаботится обо всех моих нуждах и обо мне. Он сказал, что мне недолго нужен был доход, которым он меня обеспечивал. Он поставил себя между мной и деньгами. Он, очевидно, думал, что я спала с ним за комнату и за стол. Для любой девушки моей профессии секс никогда не бывает бесплатным.
Седрик думал, что деньги, которые он мне посылал, были единственным источником дохода для меня. На самом деле его деньги были одной третьей моего общего дохода. Это было даже меньше, чем я посылала своей матери и сестрам в Убон. Я не могла рассказать ему, что живу за счет щедрости других мужчин и что я продолжала работать. В финансовом плане я была очень хорошо обеспечена в Паттайе.
Я чувствовала, что потеряла свободу; я определенно потеряла свой доход. Все это ставило меня в затруднительное положение: мне нужна была легальная работа. Чтобы создать новый источник дохода, я вышла замуж за молодого швейцарца под предлогом улучшить свою жизнь и финансовую ситуацию. Хотя Швейцария была прекрасной страной, и я жила в комфортабельном доме, но я не понимала их языка, и мне было очень скучно. Я была за 5 000 миль от дома, от клейкого риса, пикантной еды, жаркой погоды и ночной жизни, к которой привыкла.
После обсуждения вариантов спонсирования с Седриком, даже на трудном английском языке, я приняла тяжелое для меня решение. Я чувствовала, что у меня нет другого выбора. На мой 10 день пребывания в Швейцарии я в последний раз ему сказала, что мне нужно посылать деньги домой каждый месяц. Он был непоколебим. Он сказал, что посылал деньги каждый месяц, пока он жил в Швейцарии; заплатил выкуп; купил золота моей семье; и ноутбук для меня. Так как это было его последнее решение, я сказала, что мне нужно вернуться домой к моему прошлому занятию, так как он отказал мне в единственном доходе.
Короткий бракСедрик не только был огорчен, но и был очень зол. Он потерял секс, за который, как он думал, заплатил заранее. Еще хуже и оскорбительнее для него было — это то, что его молодая жена предпочла проституцию новоиспеченному мужу. Его эмоции выплескивались одни за другими: стеснение, подавленность, ярость, глубокая боль. Он сказал, что после того, как он потратил столько денег на меня за последний год, он не позволит мне вернуться в Таиланд. Я останусь его женой и буду жить в Швейцарии. К несчастью, его социальная зрелость была на десять лет моложе его хронологического возраста: он не понимал женщин, в особенности тайских женщин. И, конечно, он не знал женщин, работающих в секс-индустрии. Хотя мы уже были знакомы с ним достаточно времени, он не смог понять меня, а я его. Наши жизненные опыты отличались на 180 градусов. Мы не были частями единого целого, а наши различия, казалось, были врезаны в камень.
