- Синьора Фраскини, - прочел один из солдат.
- Из Венеции, - не глядя на него, бросила Анжелика.
Солдат недоверчиво покосился на Анжелику:
- Вы родня синьору Фраскини?
- Да.
- Но всей Италии известно, - вмешался второй солдат, - что у старого Фраскини нет ни детей, ни племянниц!
Лицо у первого вдруг просветлело:
- Постойте-ка! Может, вы новая жена синьора Фраскини?
Анжелика только щурилась презрительно: не солдатам же объяснять ей, кто она такая! И это убедило их, что опасаться, кажется, нечего: перед ними одна из тех представительниц "высшей касты", которых им часто доводилось видеть, но которые никогда с ними не разговаривали.
- Простите, синьора, - сказал солдат, проверявший у нее документы. - Но мы выполняем свой долг. В Триесте очень неспокойно.
Второй солдат был, видимо, менее доверчив:
- А кто в машине? - спросил он.
Налетевший ветер рванул с плеч Анжелики пелерину, она поправила ее, небрежно сказала:
- Они сопровождают меня.
Солдаты подошли к машине и, приоткрыв дверцу (плотно прижатая ветром она поддалась им с трудом), заглянули внутрь.
- Хайль! - небрежно и чуть устало сказал Мехти.
- Хайль! - вскрикнули итальянцы, вытягиваясь перед немецким майором.
Майор зевнул, потер рукой подбородок. Солдаты вернулись к Анжелике и позвонили. Дверь открыл сухощавый старик. Он пропустил Анжелику в прихожую.
- Проводите меня к синьору Росселини, - сказала Анжелика.
- Синьора Росселини нет дома. Я его секретарь. Что передать синьору?..
То, что ее мог встретить только престарелый секретарь Росселини, для Анжелики не было новостью. У товарища П. ей рассказали, что заводчик, в каждом подозревающий партизана, уволил недавно всех своих слуг, оставив при себе лишь горничную да старого, преданного, много лет прослужившего ему секретаря, на которого возложил все заботы по охране дома.
- Жаль, жаль! - разочарованно протянула Анжелика. - А позднее я смогу повидаться с синьором Росселини?
Секретарь замялся.
- Видите ли, - объяснила Анжелика. - Мой муж заболел...
- Ваш муж?
- Да, синьор Фраскини.
Секретарь удивленно поднял брови; подобострастная улыбка появилась на его лице.
- О, поздравляю вас, синьора! Вы - счастливейшая женщина Венеции!
- Поздравляете? С тем, что мой муж заболел?..
- Простите, синьора... я не то хотел сказать... Но быть женой такого человека...
- Ах, я так боюсь за него! - печально вздохнула Анжелика.
Секретаря, однако, трудно было обмануть: он уловил в ее голосе не столько тревогу за мужа, сколько гордость, что она - жена самого Фраскини!
- Через час, - пообещал, наконец, секретарь, - вы сможете увидеться с синьором Росселини. А пока, может быть, синьора поднимется наверх и отдохнет с дороги?
- О нет... - покачала головой Анжелика ("Интересно, как у них тут принято? Нужно ли благодарить секретаря?"). - Я лучше проедусь пока по городу: может, это меня отвлечет. Я ведь здесь впервые. Через час я вернусь и тогда передам синьору Росселини, что у него очень любезный секретарь.
Когда машина отъехала от дома Росселини, Анжелика устало откинулась на спинку сиденья и облегченно вздохнула:
- Ох, как трудно! Как трудно с ними разговаривать!
- Ничего, - подбодрил ее Мехти. - Я слышал, как ты вела со стариком светскую беседу.
- Ну и как?
- Умница! - похвалил Мехти. И Анжелика почувствовала себя счастливой.
- А знаете, - спросила она вдруг, - почему я так смело держусь с ними?
- Почему?
- Потому что... Потому что рядом со мной Михайло.
Мехти удивленно взглянул на девушку, но ничего не сказал. Тогда Анжелика повернулась к Васе, который молча прислушивался к их беседе.
- Вася, идет мне этот наряд?
- Не знаю, - покачал головой Вася. - Росселини, во всяком случае, будет от тебя в восторге! Так что веди себя увереннее.
Сильвио вопросительно взглянул на Мехти:
- Куда мы теперь едем?
- Тут есть какая-нибудь дорога на Опчину?
- Надо подняться с той стороны...
- А сможет твоя кляча взять такой крутой подъем? - спросил Вася.
- Кто ее знает!
- Все равно, едем! - решил Мехти. - Нам нельзя вчетвером оставаться в городе.
Сильвио круто повернул руль.
Они ехали, не включая фар. Сильвио помнил здесь каждый камень, каждую яму. Ветер подталкивал машину сзади.
- Ух, как разбушевался, - воскликнул Сильвио. - Наверно, баллов десять, не меньше.
- Меньше, - твердо произнес Мехти.
- Я еще не помню, чтобы в Триесте дул такой ветер!
- У нас в Баку бывает сильнее.
- Наверное, дышать невозможно, да?
- Нет, почему же, люди даже работают. Даже в море работают.
- А что они там делают? - удивилась Анжелика.
- Нефть добывают. Когда я уезжал, на море уже стояли первые вышки.
Если бы все это рассказывал кто-нибудь другой, а не Мехти, ни Сильвио, ни Анжелика никогда бы ему не поверили.
Дорога шла в гору. Она была прямой, но крутой, и Сильвио приходилось вести машину зигзагами. Где-то, у самой Опчины, мотор заглох, но Сильвио успел поставить машину поперек дороги.
- Надо подтолкнуть ее, - сказал он. - А то сползет.
Все вылезли из машины.
- Ты отойди в сторону, Анжелика, - сказал Мехти, - перепачкаешься.
Машина была легкая, и трое мужчин без особого труда столкнули ее в сторону, на пологую площадку.
- Может, пройдем к дому Марты Кобыль? - предложил Мехти. - Он тут недалеко.
Сильвио с Васей остались около машины и принялись возиться в моторе, а Мехти и Анжелика направились к дому, в котором они часто бывали, всегда встречая там теплый, радушный прием. Каждому по-своему был дорог этот дом! Мехти связался отсюда с Ферреро, Анжелика ближе познакомилась с Мехти, Вася понял здесь, что он на свободе. Хозяйка дома, веселая, приветливая женщина, жила здесь с двумя дочерьми, беззаветно преданным делу, которому посвятила себя их мать. Их было только трое, но всегда казалось, что в доме полным-полно людей: и Марта, и ее дочери вечно шумели, хлопотали, носились взад-вперед. Где-то теперь обе девушки.
Мехти вошел внутрь и остановился; споткнувшись обо что-то твердое. Было очень темно. Он нагнулся; рука его нащупала сломанный стол...
- Что с вами? - спросила Анжелика.
- Будь осторожна.
- Я ничего не вижу.
- Дай мне руку.
Анжелика протянула руку, Мехти нашел ее в темноте и почувствовал, что рука девушки дрожит. Анжелика любила Марту Кобыль.
Сильный порыв ветра рванул дверь дома, она жалобно скрипнула и распахнулась. Анжелика испуганно прижалась к Мехти. Они подождали: может, кто-нибудь зайдет. Нет, тихо... Только ветер шумно вздыхал.
К воротам подъехала машина; Сильвио включил фары, и при их синеватом свете стало видно, какой разгром учинили здесь фашисты.
