Гизе. Тише. Что?..
Франц. Пани Анна!
Гизе. Что у тебя там?
Франц. Это из Нюрнберга. Видите? Должно быть, оно.
Гизе. Дай-ка взглянуть.
Анна. Что-то для него?
Гизе. Сейчас посмотрим, что здесь.
Франц. Это она?
Гизе. Вы только посмотрите!
Анна. Что там?
Франц. Я знал!
Анна. Это его книга?
Франц. Все те сотни страниц, что я переписывал для него. Для них обоих.
Гизе. Никогда не думал, что доживу до этого дня.
Франц. А записка там есть? Что-нибудь от…
Анна. Неужели это все? Просто кипа бумаг?
Гизе. «О вращениях…».
Анна. Только и всего?
Гизе. «…небесных сфер».
Анна. В пакете больше ничего нет?
Гизе. Николая Коперника.
Анна. Я представляла себе гораздо больше. Этот профессор сыграл с ним злую шутку.
Франц. Нет.
Анна. Как убого смотрится. Это никого не впечатлит.
Гизе. О, еще как впечатлит. Обязательно. Просто в таком виде книги выходят из печатного станка. Отдельные страницы, как эти. Но я закажу для них переплет. Очень эффектный, из красной кожи, а его имя будет отпечатано золотыми буквами. Вот тогда полюбуетесь.
Анна. Давайте покажем ему.
Гизе. Сколько раз я уговаривал его это сделать… И как он противился. (С нежностью глядя на Коперника.) Упрямый старый осел.
Анна. Нужно дать ему посмотреть книгу.
Франц берет несколько разделов и передает их Анне. Анна обращает все свое внимание на Коперника, показывает ему книгу, забывает о других двух присутствующих. Гизе продолжает смотреть на оставшуюся стопку страниц. Франц выглядывает из-за его плеча.
Гизе. Я помню, как он наблюдал за тем затмением. Я пошел вместе с ним, чтобы посмотреть.
Анна. Вот она, Микой.
Франц. Где это было, ваше преподобие?
Анна. Она наконец-то здесь.
Гизе. Прямо вон там, на лугу. Было полнолуние. Так светло. Ты мог бы читать вот эту книгу в свете луны — так ярко она светила.
Анна (усаживая его в кровати). Я хочу, чтобы ты посмотрел хорошенько.
Гизе. Я, наверное, заснул, пока ждал начала, потому что помню, как он разбудил меня, когда пришло время. Он не мог отойти от инструментов даже на мгновение, поэтому издал… такой протяжный вой. Как волк! А-у-у!
Анна. Это твоя книга, Микой. Твоя собственная книга, которую ты написал.
Гизе. Я вскочил. Но затем все происходило так медленно, очень постепенно. Прошел, наверное, час или даже больше, пока тень совершенно не скрыла луну.
Анна. Весь твой труд за все эти годы — вот он, наконец-то.
Гизе. И знаешь, что произошло потом? Луна стала красной.
Франц. Правда?
Анна (вкладывая страницы в его руки). Подержи. Почувствуй. Разве не чудесно?
Гизе. Самое красивое, что я когда-либо видел.
Анна. Микой?
Коперник падает на бок, и страницы из его рук разлетаются по полу.
Свет гаснет. Хор поет Salve Mater Misericordiae.
Сцена семнадцатая. Кладбище. Похороны
Скорбящие с Епископом в центре стоят, склонив головы, над могилой.
Епископ. Блаженны скорбящие, ибо они утешатся.
Все. Аминь.
Епископ. Благословен Ты, Отче, Господь неба и земли, что тайну Царства открыл.
Все. Аминь.
Епископ. Аз есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек.
Все. Аминь.
Анна (пробиваясь к Епископу). И это тоже!
Епископ. Кто эта женщина?
Анна. Так будет правильно.
Франц (идя к ней на помощь). Что вы делаете, пани Анна?
Анна. Он бы хотел этого. Я знаю, что он хотел бы.
Анна пытается бросить пакет в могилу.
Епископ. Остановите ее.
Франц (забирая пакет). Позвольте помочь вам, пани Анна.
Анна начинает рыдать в объятьях Франца.
Гизе (получая пакет от Франца). Это его рукопись.
Епископ. Уведите ее отсюда.
Франц. Идемте со мной, пани Анна.
Франц уводит Анну на авансцену. Епископ и Гизе остаются позади, в темноте. Ретик выходит из-за кулис перед Анной и Францем.
Франц. Я знал, что ты вернешься.
Анна. Ты!
Ретик (Францу). Ты был с ним до конца?
Анна. Ты ему больше не нужен.
Гизе (присоединяясь к ним). Что здесь случилось?
Франц. Я же говорил, что он приедет, помните? Я знал.
Анна (Гизе). Не позвольте ему это забрать. Он не заслуживает.
Гизе (Францу). Отведи ее куда-нибудь, где она сможет присесть и отдохнуть.
Франц повинуется.
Анна (выходя, плача). Опустите это в могилу вместе с ним. Он хотел бы взять это с собой.
Гизе. Вы, конечно, узнаете это?
Ретик. Он видел ее? Готовую книгу?
Гизе. О, да. Ее доставили как раз вовремя.
Ретик. Как только я отдал ее курьеру, то подумал: «Зачем я это сделал? Почему бы мне самому не поехать и не отдать ему книгу?». Но ее уже увезли. Я отправился на следующее утро, надеясь… И вот…
Гизе. Он был так рад ее видеть. Подержать в руках. Да. А потом он…
Ретик. Но он все же увидел ее? Он знал, что я…
Гизе. Он знал. Да, сын мой. Мы все так благодарны тебе за то, что ты сделал. Когда я буду читать его книгу, она будет возвращать его к жизни для меня.
Гизе склоняет голову, скорбя. Ретик тоже кланяется, кладет руку на плечо Гизе.
Гизе (подавая ему рукопись). Вот. Вы должны взять это. Как бы мне ни хотелось оставить ее у себя… в качестве утешения…
Ретик. Он не позволил бы мне взять ее.
Гизе. Теперь она принадлежит вам.
Ретик. Оставьте ее себе. Вы же его…
Гизе. Нет. Вы были главным вдохновителем этого дела. Она ваша.
Ретик берет рукопись.
Гизе. Он никогда не узнает, что о ней подумают… Что скажут люди, когда они…
Ретик. Нет. Пусть говорят, что хотят. Он не узнает.
