Командирам подводных лодок А. М. Коняеву, Ф. Г. Вершинину и А. В. Трипольскому за этот подвиг было присвоено звание Героя Советского Союза, их лодки стали первыми Краснознаменными кораблями флота. Щедро были награждены экипажи.
Своими победами экипаж лодки «Щ-311» во многом обязан смелости и настойчивости комдива А. Е. Орла. Я внимательно присматривался к нему знающему, энергичному командиру, у которого слово никогда не расходилось с делом. Он заслуженно получил высокую правительственную награду. Впоследствии А. Е. Орел возглавил
[132]
подводные силы на Севере, а затем в звании адмирала командовал Балтийским флотом.
Бесперебойно, и осенью и зимой, действовала наша морская авиация. По вечерам, когда самолеты возвращались на аэродромы, начальник штаба авиации П. П. Квадэ звонил мне по телефону и кратко сообщал о событиях дня. Обычно его доклад звучал коротко: «Задание выполнено!» Это означало, что наши бомбардировщики успешно отбомбили батареи или военно-морскую базу противника, поддержали огнем свою наступающую пехоту или потопили вражеские суда. Словом, авиация действовала отлично.
Часто П. П. Квадэ приезжал к нам в штаб с картами и аэрофотоснимками. Однажды он подробно доложил, как наша авиация у портов Турку, Раума и Пори ставила на фарватерах мины заграждения. Сюда сходились коммуникации, по которым противник получал помощь с Запада. Надо сказать, что такая постановка мин была совершена авиацией впервые в мире.
— Ну, что же, Павел Павлович, — сказал я, — спасибо за новый вклад в военно-морское искусство. Но как поживают финские кораблики?
Летчики долго охотились за броненосцами береговой обороны «Вайнемайнен» и «Ильмаринен», которые могли оказать противодействие продвижению приморского фланга нашей армии. Но эти корабли были идеально камуфлированы и прятались где-то в шхерах к западу от Ханко. Их надежно прикрывали зенитные батареи и истребительная авиация. Ко всему этому корабли с помощью ледоколов часто меняли свои места. Летчики искали броненосцы, вели тяжелые воздушные бои, но корабли ускользали от удара.
В поиск броненосцев включались и наши подводные лодки. Однажды были получены сведения, что броненосцы скрываются за одним из островов, но так хорошо замаскированы, что с воздуха их не обнаружить. Решили послать туда подводников. Мы знали: фарватер минирован, по нему не пройти. Оставался один путь — напрямую между мелких островов. Пройти там могла только «малютка». Предприятие опасное: подробных карт этого шхерного района мы не имели, а там повсюду банки (мели) и острые подводные скалы — «сахарные головы».
[133]
Вызвали командира «М-90» старшего лейтенанта П. А. Сидоренко, объяснили ему задачу.
— Ну как, справитесь? — спросил я молодого командира.
Сидоренко пристально вглядывался в карту и разведывательные документы. Подумав, ответил:
— Будет сделано!
И он сдержал слово. Пробрался по узким извилистым проливчикам, осмотрел интересовавший нас рейд, донес по радио, что кораблей здесь нет, но на берегу обнаружены артиллерийская батарея и еще ряд важных объектов.
Я беседовал с Сидоренко, когда он вернулся.
— Трудно было, — рассказывал старший лейтенант.- Местами теряли глубину, летели, как в яму, после медленно переползали на брюхе по дну, натыкаясь на камни. Но добрались без повреждений, незаметно все осмотрели. А обратный путь показался уже легче.
Молодой командир проявил исключительную выдержку и мастерство в управлении кораблем. Сломайся винт или руль — лодка бы погибла, выручить ее в шхерах мы не смогли бы. П. А. Сидоренко и ныне жив-здоров, он капитан 1 ранга, служит в Военно-морской академии.
Зимой досталось нашим летчикам. Снегопады и метели выводили из строя аэродромы, снегоуборочная техника застревала, приходилось всем браться за лопаты. Пока расчистишь полосу, короткий зимний день начинает клониться к концу. Да и в воздухе не слаще: не рассеивались густые низкие облака. Зайдет, бывало, к нам командующий авиацией флота комбриг В. В. Ермаченков, трет озябшие руки:
— Ну и морозище. Под сорок! Вы-то, я смотрю, совсем в лед вмерзли. Не плаваете, не стреляете. Зато великие мастера другим ставить задачи: летите, мол, найдите и разбомбите. А что же ваши линкоры молчат? Осень плавали-плавали, а мины-то забыли поставить. Опять пришлось нашим летчикам дело поправлять — с воздуха мины бросать.
Это конек Ермаченкова. Он считает, что все держится на авиации, а внимания ей якобы уделяют недостаточно.
Мы с комиссаром штаба Сидоровым и начальником оперативного отдела Пилиповским безропотно выслушиваем добродушные нападки Ермаченкова. Вообще-то он
[134]
во многом прав. Воздушные силы приобретали все большее значение, а мы это еще не всегда учитывали. Между тем за несколько месяцев боевых действий морские летчики Балтики потопили или вывели из строя 37 транспортов, сбили 65 самолетов противника — куда больше, чем все наши корабли. А какие подвиги совершали крылатые герои! Навсегда у меня в памяти останется Алексей Губрий, двадцатидвухлетний летчик. Он совершил десятки боевых вылетов. Один из них вошел в историю. 2 февраля 1940 года в морозный, вьюжный день Губрий, возвращаясь с задания, услышал по радио, что самолет лейтенанта Пинчука подбит и сел на лед вблизи вражеского берега. Губрий немедленно кинулся на выручку. В пургу, когда в сотне метров ничего не разглядеть, он носился над снежной равниной и все же разыскал, приземлился, забрал друзей и взлетел на глазах у противника.
Вспомнив этот эпизод, я спросил своего сослуживца, тоже участника финской войны, дважды Героя Советского Союза В. И. Ракова, ныне ставшего генералом авиации, доктором военно-морских наук и профессором Военно-морской академии.
— Василий Иванович, не напутал ли я что-нибудь с Губрием?
— Нет, все верно. Кстати, так поступил не один Губрий. Старший лейтенант Анатолий Нефедов спас трех раненых летчиков. Старший лейтенант Федор Радус тоже в мороз и метель приземлился рядом с подбитым нашим самолетом, забрал весь его экипаж, оружие, документы и благополучно вернулся домой.
А. А. Губрий, А. И. Нефедов и Ф. Н. Радус стали Героями Советского Союза. Это высокое звание заслужили тогда еще четырнадцать балтийских летчиков.
В те дни началась и слава капитана Василия Ивановича Ракова, талант которого в полной мере развернулся в годы Великой Отечественной войны, когда он совершил сотни боевых вылетов, потопил более 15 кораблей (в том числе фашистский крейсер ПВО), уничтожил десятки вражеских самолетов.
***
Финский залив окончательно сковало льдом. Теперь появилась опасность, что по нему в наш тыл могут пройти вражеские войска. В штабе Ленинградского фронта
