Из-за непрочности связей, объединявших кочующих вассалов и их сюзернов, дальности расстояний между родами ассамблеи собирались нечасто и в разных местах. В них не было ничего от «официального института»: там обсуждали более или менее важные дела, разбирали отношения между феодалами общего или частного характера, решали проблемы войны и мира. Но иногда они были менее официальными и становились скорее поводом для пиров. Но в этих «пламенных советах», объединявших один или несколько родов, принимали участие только те, кто этого хотел. При Тэмуджине курултаи начали играть решающую роль. Великий хан, чья власть практически будет безгранична, останется верен традициям родового совета.
Итак, в середине 1206 года тысячи людей собираются у истоков реки Онон. Степные аристократы, откликнувшись на призыв хана, стекаются со всех сторон со своими «парадными выездами». Вскоре на равнине, где будет проходить курултай, их насчитываются уже сотни. Среди них — вожди знаменитых родов, чьи имена расцвечены красноречивыми прозвищами («мерген» — ловкий; «багатур» — смелый; «сетчэн» — мудрый). Все они здесь в сопровождении своих супруг, наложниц и слуг, прибывших в этот необъятный стан из войлочных шатров, огромный караван-сарай, открытый всем ветрам, шумный, с развевающимися разноцветными знаменами. Все прибыли, чтобы присягнуть на верность Тэмуджину и доверить ему судьбу бесчисленных племен, из которых его волей предстояло родиться Монгольской державе.
По всей окружности юрта стоят сотни стреноженных лошадей. Кочевники неторопливо ходят туда-сюда, останавливаются, чтобы полюбоваться скакуном, оценить качество попоны или выделку кожи. Целыми днями эти пастухи-во-ины встречаются, знакомятся, завязывают дружбу или союзы. Они состязаются на скачках, в поединках борцов, в стрельбе из лука, обмениваются кожами, ловчими птицами или драгоценностями, так как огромный юрт превратился в своеобразную ярмарку. С наступлением вечера, когда затихают животные, мужчины собираются вокруг костра из argol — осушить чаши молочного напитка, распить бутылочки алкогольного питья, вымененного у крестьян или погонщиков верблюдов. Развлекаются игрой в бабки или веревочку, слушают музыканта, пощипывающего струны своего инструмента, кочевника, исполняющего мужественную эпическую песнь — об охоте, диком медведе или коне, несущемся по степи как ветер.
В исторических источниках нет никаких сведений о причине созыва этого нового курултая. Лет за десять до него — около 1197 года — Тэмуджин уже был избран ханом частью родовых вождей, включая принцев, которые в силу своего высокого рождения также могли претендовать на ханство. Следовательно, можно заключить, что он созвал ассамблею как для того, чтобы возобновить свой мандат на правление, так и для того, чтобы узаконить власть, которая фактически ему принадлежала. Как этот человек, никогда не скрывавший своей жажды власти, мог устоять перед искушением получить инвеституру — ее высшее проявление? Без сомнения, друзья и близкие разделяли его стремления и помогали ему, и вот наконец Тэмуджин пришел к цели своего восхождения, медленного, но неуклонного, к высшему этапу — неограниченной власти на основе законности. Провозглашенный во второй раз «Чингисханом силою Тенгри», то есть «государь государей всемогущей властью Вечного Неба», он мог поздравить себя с удачей.
Если верить авторам хроник, коронование Тэмуджина было окружено большой пышностью. К небу был поднят тук, незапятнанное знамя с девятью развевающимися на ветру хвостами гнедых лошадей, и шаман Кэкчу, «Небес-нейший», лично утвердил права Тэмуджина во время грандиозной церемонии инвеституры. По окончании курултая Чингисхан отпраздновал свой звездный час, раздавая в благодарность награды и высокие посты с поистине монаршей расточительностью. Люди, преданные хану, заслуженные полководцы, получили роскошные подарки, выделенные из трофейных запасов. У хана были сторонники. Отныне у него появятся и придворные. Тем, кто его поддерживал, кто ему льстил, Чингисхан раздает должности и подарки.
Корчи, шаман, сделавший ставку на удачу хана, получил подарок, который потребовал в свое время, как залог своего пророчества: гарем из тридцати красавиц. Он получил также власть над лесными народами на северо-западных рубежах. Мукали, также пророчивший своему господину необыкновенную судьбу, получил китайский княжеский титул и «командование левым крылом до гор Кунчидун». Льстец Шиги-Кутуху, приемный брат хана, воспитанный Оэлун, потребовал свою часть почестей: «Разве я тебе был меньше предан, чем другие? С детства я вырос у твоего порога и никогда не думал ни о ком другом, кроме тебя! Ты позволил мне спать у тебя в ногах, ты обращался со мной как с младшим братом. Что ты дашь мне в знак твоего расположения?» Он получит пост верховного судьи, назначение, которое показывает, что хан, если это было нужно, без колебаний практиковал семейственность.
Чингисхан умеет вознаграждать самых преданных сторонников, чьей помощи он обязан своим восхождением к вершинам власти. Названные в армейском порядке Джелмэ, Субетэй, Хубилай и Джэбэ щедро вознаграждены, как и Мунлик, Кунан или Дегэй, чью храбрость и верность, проявленные во время прошлых военных походов, хан восхваляет от всего сердца. Боорчу, друг детства и товарищ по оружию, слышит, как хан вспоминает о его бескорыстной преданности своему господину: «Ты ничего не знал обо мне и тотчас же все бросил, чтобы идти за мной… О Боорчу, о Мукали, вы помогли мне взойти на трон, потому что всегда давали мне мудрые советы, вселяя в меня уверенность, когда я был прав, удерживая, когда я был не прав».
Не довольствуясь тем, что он разделил славу со своими верными полководцами, хан обратился со словами, полными привязанности, даже нежности, к членам своей семьи, к своим четырем сыновьям — Толую, Угедею, Джучи и Джагатаю, — но также и к усыновленным детям — Шиги-Кутуху, своему приемному брату, Борогулу, Кокочу и Гучу; хроника подчеркивает, что он в самых сердечных выражениях вспомнил обо всех, кто погиб, служа ему верой и правдой. Детям своих воинов, погибших на полях сражений, Чингисхан даст различные привилегии.
ЛЮДИ ХАНА
Когда читаешь список доходных мест и привилегий, пожалованных ханом своим верным соратникам или их потомкам, длинный перечень назначений и повышений в должности его сподвижников, создается впечатление, что
Чингисхану невероятно везло и его окружали выдающиеся люди, так как могущество Тэмуджина — в неменьшей степени заслуга «людей хана». Всегда и во всем он опирался на них, их посылал он вперед в самых трудных предприятиях. И все они, безгранично преданные своему повелителю, служили ему верой и правдой, часто делая то, что кажется выше человеческих возможностей.
