Розенберг явно пытался применить к делу Думенко ту же схему, которая ранее была применена к делу Миронова, когда суровый приговор был смягчен ВЦИКом, а затем Миронов и его товарищи и вовсе были освобождены от отбытия наказания. Но на этот раз Москва категорически возражала против помилования Думенко. Время было уже другое. Когда судили Миронова, Деникин шел на Москву, советская власть сильно шаталась, и Миронов был нужен ей как авторитетный среди казачества противник белых. Думенко же судили совсем в других условиях. Армия Деникина была разбита, ее остатки эвакуировались в Крым, Гражданская война фактически завершилась. Теперь режим всерьез опасался стихийного движения крестьянства, недовольного продразверсткой и красным террором. А Думенко как раз и мог стать вождем крупного крестьянского бунта, поэтому теперь его предпочли расстрелять, руководствуясь «революционной целесообразностью» и древней истиной: «Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти», хотя никаких доказательств виновности комкора в наличии не было. Убийцы Микеладзе так и не были найдены. Мы, вероятно, никогда не узнаем ни их имен, ни того, были ли они каким-то образом связаны с Думенко. Также вряд ли когда будет с достоверностью установлено, что именно имел в виду под «черными тучами» Думенко в роковом разговоре с Буденным – белогвардейцев или комиссаров с евреями.
Писатель Юрий Трифонов так характеризовал Думенко в «Отблеске костра»: «Нет, он не был идеальным героем гражданской войны, он был просто героем гражданской войны». Те же слова можно применить и к Буденному. Причина, почему Буденный уцелел, а его соперники Миронов и Думенко погибли, состояла в том, что Буденный был в состоянии держать в узде крестьянско-казачью массу, если не искореняя, то хотя бы ограничивая страсть к грабежам и антисемитизм. К тому же Семен Михайлович готов был терпеть у себя в корпусе, а потом в Конармии комиссаров, чего Думенко и Миронов делать не желали.
И еще дело, наверное, было в личности Семена Михайловича. Миронов 31 июля 1919 года писал Ленину: «В практике настоящей борьбы мы имеем возможность видеть и наблюдать подтверждение дикой теории: „Для марксизма настоящее – только средство, и только будущее – цель“. И если это так, то я отказываюсь принимать участие в таком строительстве, когда весь народ и все им нажитое рассматривается как средство для целей отдаленного будущего, абстрактного. А разве современное человечество – не цель, не человечество, разве оно не хочет жить, разве оно лишено органов чувств, что ценой его страданий мы хотим построить счастье какому-то отдаленному человечеству. Нет, пора опыты прекратить!»
Буденный же готов был принять большевистский тезис о человеке как средстве построения светлого будущего. Этим он еще раз доказал, что является не только превосходным наездником и выдающимся рубакой. Он обладал талантом убеждать и вести за собой людей и при этом был хорошим тактиком не только на поле боя, но и в коридорах власти, где крепко держался за влиятельных покровителей – Ворошилова и Сталина.
Глава пятая
НА ПОЛЬСКОМ ФРОНТЕ
Весной 1920 года Гражданская война в России казалось почти законченной. Остатки белых армий были вытеснены на окраины страны или в эмиграцию и большой опасности уже не представляли. Зато обострились советско-польские отношения. В период наибольших успехов Деникина большевики готовы были достичь мира с Польшей ценой уступки полякам почти всей Белоруссии и значительной части Украины. Однако после разгрома белой армии Ленин и его товарищи начали всерьез думать о возможности экспорта революции в Польшу, а оттуда – в Германию (успех германской революции считался ключевым для победы социализма в мировом масштабе). Еще 17 марта 1920 года, более чем за месяц до начала польского наступления, в разговоре главкома Каменева с командующим Юго-Западным фронтом Егоровым было принято решение о переброске Конармии на Польский фронт походным порядком.
Польский лидер Юзеф Пилсудский, сам бывший социалист, вынашивал планы создания союза (федерации) Украины, Белоруссии, Литвы и Польши при ведущей роли последней. 21 апреля 1920 года он подписал в Варшаве союзное соглашение с беглым главой Директории Украинской Народной Республики Симоном Петлюрой. По этому соглашению Польша признавала независимость Украины, но забирала себе Волынь и Восточную Галицию, а армия Директории подчинялась польскому командованию в войне против Советской России. Польская армия была снабжена значительным количеством французского оружия. Страны Антанты с ее помощью рассчитывали создать в Восточной Европе «санитарный кордон» против Советской России. 25 апреля 1920 года польские и украинские войска начали наступление на Украине и 6 мая заняли Киев, выйдя на левобережье Днепра. Возобновились и боевые действия в Белоруссии. Поляки использовали момент, когда главные силы Красной армии еще не были переброшены с Южного фронта на Запад, и сумели захватить обширные территории. Это неожиданно укрепило позиции большевиков, которые впервые выступили в роли защитников России от внешнего врага. Под влиянием патриотических чувств в Красную армию вступали многие офицеры и генералы царской армии, в частности, А. А. Брусилов – знаменитый творец «Брусиловского прорыва», ставший заместителем начальника Генштаба.
Во время перехода Конармии на Польский фронт родилась первая песня о Буденном, слова которой написал комиссар 6-й, а потом 11-й дивизии Павел Васильевич Бахтуров – сам донской казак, учитель по основной профессии. Она была написана на мотив старинной казачьей песни «Из-за леса копий и мечей»:
Из лесов, из-за суровых темных гор
Наша конница несется на простор.
На просторе хочет силушку собрать,
Чтоб последнюю буржуям битву дать.
Кликнул грозный клич Буденный удалой:
– Эй, товарищи лихие, все за мной!
Эй, ребята, веселей да не робей,
На врага пойдем лютого поскорей!
И несется наша конница вперед,
Кулакам, врагам поблажки не дает.
Эй вы, царские холопы, палачи,
Ну, попробуй-ка, попробуй, подскачи!
Скоро, скоро всех врагов мы разобьем
И свободной, вольной жизнью заживем…
Постоим за наше дело головой.
Слава коннице буденновской лихой!
Бахтурову приписывают еще и создание слов известной песни «Мы красная кавалерия» («Марш Буденного»). Однако более вероятно, что слова этой песни принадлежат поэту Анатолию Д'Актилю (настоящие имя и фамилия – Нохум Френкель). Музыку написал известный композитор-песенник Дмитрий Покрасс. Вот полный текст этой песни:
Мы – красные кавалеристы,
И про нас
Былинники речистые Ведут рассказ —
О том, как в ночи ясные,
О том, как в дни ненастные Мы смело и гордо в бой идем!
ПРИПЕВ:
Веди, Буденный, нас смелее в бой!
Пусть гром гремит,
Пускай пожар кругом, пожар кругом.
Мы беззаветные герои все,
И вся-то наша жизнь есть борьба.
Буденный – наш братишка.
С нами весь народ.
Приказ – голов не вешать
И глядеть вперед.
Ведь с нами Ворошилов,
Первый красный офицер,
Сумеем кровь пролить за СССР!
Высоко в небе ясном реет алый стяг,
Летим мы на врага туда, где виден враг.
И в битве упоительной
Лавиною стремительной —
Даёшь Варшаву, дай Берлин —
И врезались мы в Крым!
Поскольку здесь уже упоминается СССР, этот вариант песни не мог появиться ранее самого конца 1922 года (впервые опубликована она была в 1922 году, а первые публичные исполнения относятся не ранее, чем к 1923 году). Именно она стала в дальнейшем неофициальным гимном конармейцев и широко исполнялась на всевозможных юбилейных концертах вплоть до недавнего времени. Скорее всего, слова о Ворошилове – это позднейшая вставка, которая не могла появиться ранее 1925 года, когда Климент Ефремович возглавил военное ведомство – иначе почему его вдруг назвали «первым красным офицером»? Сам Дмитрий Яковлевич Покрасс относил создание марша к середине 1920 года, однако по хронологии действия она никак не могла быть создана ранее конца года, когда буденновцы вошли в Крым.
